Интересная деталь. Мы с отцом Георгием (Кочетковым - ред.) после Новгорода поехали еще во Псков, где встретились с тоже уже беззаконно запрещенным в священнослужении отцом Зиноном и отцом Виктором и один день сидели во Пскове, чтобы приехать в Москву в субботу, в выходной день (нам уже по телефону рассказали, что на телевидении в передаче «Русский Дом» и по радио «Радонеж» уже раскрутили истерию). Мы думали: в выходной день вряд ли до подробного разбирательства с нами кто-то будет встречаться. Но нам позвонили и сообщили, что отца Георгия вызвал к себе митр. Солнечногорский Сергий, Управляющий делами МП. Был очень жаркий солнечный день. И когда мы приехали и отец Георгий вошел в кабинет. Вдруг, как знак Божьего гнева, загремел гром среди совершенно ясного неба. Я увидел, как о. Диваков бегает туда-сюда. Все было понятно. Нам вручили указ о назначении и. о. настоятеля Успенского храма отца Олега Клемышева, который всегда служил в храме «Большое Вознесение» у отца Владимира Дивакова и был нашим благочинным. И только через две с лишним недели, 18 июля, патриарх назначил комиссию, и только после нашего официального запроса нам дали документы и официально вызвали на комиссию четырнадцать человек. В это же время Сергей Сергеевич Аверинцев написал письмо патриарху. Думаю, стоить прочитать это письмо, просто чтобы было понятно настроение самого Сергея Сергеевича и общая атмосфера.

Одна важная деталь, о которой также было сказано в указе от 9 октября: все приходские организации, включая Свято-Филаретовский институт, братство «Сретение», детские учреждения передать в ведение отца Олега Клемышева (вместо о. Георгия Кочеткова). И еще осенью была эпопея, когда они пытались как-то это взять, а мы им говорили: «Извините, эти учреждения никогда не были приходскими» (что действительно правда), в результате чего был получен соответствующий указ патриарха, в котором говорилось, что в силу того, что вы не выполняете требования указа, благословения на деятельность Сретенского братства и Свято-Филаретовского института снимаются. Т.е. была волна, которую им нужно было довести до логического конца. При этом никакого смысла из этого выудить было никак невозможно. И они это довели до логического конца, хотя, конечно, уничтожить они нас не уничтожили, и «выдавить нас из церкви в раскол», как говорил о нас Буфеев (протоиерей Константин Буфеев - ред.), у них не получилось. И это очень важно.

Возрождение оглашения в разных условиях - это дело дерзновения и смирения тех, кто этим делом занимается и видит, что мы со своей стороны открыты и готовы помогать, поскольку у нас есть силы, хотя мы прекрасно понимаем, что мы - капля в море. И ещё: мы говорим об опыте нашего братства в том смысле, что мы этим занимаемся, и, наверное, есть какая-то специфика братского оглашения, но все­-таки хочу подчеркнуть, что мы искали и ищем святоотеческую, евангельскую норму. И в этом смысле тот опыт, который мы имеем, доступен всем. Другое дело, что нужно иметь немного дерзновения, чтобы иногда преодолевать те или иные стереотипы, сложившиеся за много-много лет на приходах, когда христианская жизнь укладывается только в рамки присутствия на службе, исполнения обрядов и внешнего благочестия.

30 мая 2013 г. на VII конференции секты «Традиция святоотеческой катехизации: основной этап» в частности, заявил, что вера «катехумена», обращаемого в секту (ред.), «находится в процессе становления и может отличаться от той, которую мы исповедуем в Никеоцареградском символе веры, где христианское учение изложено на догматическом языке, еще недоступном оглашаемым… На сегодняшний день нет общецерковных критериев относительно того, какой должна быть эта вера, а этот вопрос принципиально важен для воцерковления всякого человека».