Участник Критского Собора и известный экуменист архиепископ Иов (Геча) комментирует документ "Отношения православной Церкви с остальным христианским миром"

на фото: архиеп. Иов (Геча) второй слева - на папской мессе, июнь 2014 года

Недавно со ссылкой на греческое интернет-издание Ромфея мы публиковали информацию о мнении одного из иерархов Константинопольского Патрирахата относительно экклезиологического статуса Православной Церкви. По его мнению, Православную Церковь нельзя отождествлять с той "Единой Церковью", которую мы исповедуем в Символе веры. Мы публикуем перевод отрывка из статьи представителя Константинопольского Патриархата при Всемирном Совете Церквей и активного участника Всеправославного собора на Крите архиепископа Иова (Гечи). В этой статье епископ Тилмисский выражает свою позицию об экуменизме и границах Церкви.

Вселенское Значение Святого и Великого Собора Православной Церкви

Документ "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром"

Документ «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» [3], безусловно, является одним из самых спорных документов, которые будут обсуждаться на предстоящем Соборе, и вместе с тем чрезвычайно важным. Чтобы понять дух этого документа и реагировать на критику, которую он вызвал, крайне важно подчеркнуть, что документ определяет «Православную Церковь как Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь»: «Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью, в глубоком церковном самосознании твердо верит, что занимает главное место в процессе движения к единству христиан в современном мире» (пункт 1).

Документ также напоминает, что «Ответственность Православной Церкви в отношении единства, равно как и ее вселенская миссия, были выражены Вселенскими Соборами. Они особенно подчеркивали наличие неразрывной связи между правой верой и общением в таинствах» (пункт 3) и что «непрестанно молясь «о соединении всех», Православная Церковь всегда развивала диалог с отделенными от нее, ближними и дальними» (пункт 4). Очевидно, что единство христиан и есть та цель, которую выражает документ, который завершается молитвой, «чтобы христиане совместно трудились, дабы приблизить день, в который Господь исполнит надежду Православных Церквей, и будет «одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10:16) (пункт 24).

Документ напоминает, что Православная Церковь «первенствовала в поиске путей и способов восстановления единства верующих во Христа, принимала участие в экуменическом движении с момента его появления, и вносила свой вклад в его формирование и дальнейшее развитие» (пункт 4). По сути, энциклику Вселенского Патриархата 1920 г. "Церквам Христа во всем мире», в которой говорится, что Православная Церковь "считает, что сближение (προσέγγισις) между различными христианскими Церквами и общение (κοινωνία) между ними не исключает доктринальные различия, которые существуют между ними" [4], и которая призывает к "необходимости установления контакта и лиги (братства - κοινωνία) между Церквами" [5], по аналогии с Лигой Наций, созданной в 1919 году, можно считать первым шагом на пути к созданию Всемирного Совета Церквей в 1948 г.

Исходя из этого, в предварительном соборном документе говорится, что Православная Церковь «всегда трудилась ради восстановления единства христиан. Вот почему участие православных в движении за восстановление единства христиан нисколько не чуждо природе и истории Православной Церкви, так как последовательно выражает апостольскую веру и Предание в новых исторических условиях» (пункт 4). Исключая «всякую практику прозелитизма или иных вызывающих проявлений межконфессионального антагонизма», Православная Церковь считает важным, «чтобы все мы, христиане, вдохновляемые общими важнейшими принципами нашей веры, приложили усилия, дабы с готовностью дать единодушный ответ на те сложные проблемы, которые ставит перед нами современный мир. Этот ответ должен основываться на идеальном примере нового во Христе человека» (пункт 23).

Поэтому не удивительно, что Всемирный Совет Церквей (ВСЦ) занимает большое место в предварительном тексте соборного документа (пункты 16-19 и 21). Он определяется как «сформировавшийся межхристианский орган, так же как и другие межхристианские организации и региональные органы, такие как Конференция Европейских Церквей (КЕЦ) и Совет Ближневосточных Церквей, несмотря на то, что включают в свой состав не все христианские Церкви и конфессии, выполняют важную миссию по содействию единству христианского мира" (пункт 16). В документе с сожалением упоминается, что Православные Церкви Грузии и Болгарии вышли из ВСЦ, соответственно в 1997 и 1998 годах. В документ также приветствуется решение ВСЦ после выхода вышеупомянутых Церквей «откликнуться на ее (Православной Церкви) просьбу о создании Специальной комиссии по православному участию во ВСЦ, что было сделано в ответ на поручение Межправославной встречи в Салониках (1998). Утвержденные Специальной комиссией критерии, предложенные православными и принятые ВСЦ, привели к созданию Постоянной комиссии по сотрудничеству и консенсусу" (пункт 17).

В предварительном тексте соборного документа четко сказано, что придерживаясь принципа единства, которым обладает Церковь по своей онтологической природе (пункт 1), «Православная Церковь, организационно участвуя в работе ВСЦ, отнюдь не принимает идею «равенства конфессий» и не может принять единство Церкви как некий межконфессиональный компромисс» (пункт 18), и что «члены ВСЦ считают обязательным для участия в ВСЦ то основополагающее положение его Конституции, согласно которому его членами могут быть лишь те Церкви и конфессии, которые, по Писаниям, признают Иисуса Христа как Бога и Спасителя и исповедуют веру в славимого в Троице Бога — Отца, Сына и Святого Духа, согласно Никео-Цареградскому Символу веры» (пункт 19). Кроме того, в документах подчеркивается, что «экклезиологические предпосылки Торонтской декларации (1950) «Церковь, Церкви и Всемирный Совет Церквей» имеют основополагающее значение для участия православных в Совете. Поэтому, само собой разумеется, что ВСЦ не является и ни в коем случае не должен стать сверх-Церковью» (пункт 19).

В документе также выражается поддержка работы Комиссии ВСЦ «Вера и церковное устройство», основанной в 1927 году, и говорится о том, что Православная Церковь «с особым интересом следит за ее богословским вкладом вплоть до сего дня». При этом положительно оцениваются документы богословского характера, принятые Комиссией «при участии внесших ценный вклад православных богословов, как важный этап в экуменическом процессе сближения Церквей» (пункт 21).

Исповедуя Православную Церковь как истинную Церковь, документ признает существование и других христианских Церквей, не находящихся в общении с ней, и подчеркивает необходимость вовлечения их в богословский диалог с целью восстановления единства: «Православная Церковь констатирует существование в истории других не находящихся в общении с ней христианских Церквей и конфессий, и, в то же время, верит, что ее отношения с ними должны строиться на скорейшем и более правильном уяснении ими всей экклезиологической тематики, особенно в области учения о Таинствах, благодати, священстве и апостольском преемстве в целом. Так, исходя из богословских и пастырских соображений, она благожелательно и положительно смотрела на диалог с различными христианскими церквами и конфессиями и на участие в экуменическом движении новейших времен вообще, веря, что таким образом она несет активное свидетельство о полноте Христовой истины и о своих духовных сокровищах тем, кто находится вне ее, преследуя объективную цель — подготовить путь к единству» (пункт 6).

В документе также подчеркивается необходимость синергии между человеческими усилиями и Божьей благодатью: «ведя диалог с прочими христианами, Православная Церковь не недооценивает трудностей, связанных с этим делом, но и понимает, какие препятствия лежат на пути к общему пониманию предания древней Церкви. Она надеется, что Святой Дух, Который «весь собирает собор церковный», «восполнит оскудевающая» (пункт 8).

Данный предсоборный документ акцентируется на необходимости проведения двусторонних богословских диалогов, проводимых под руководством Вселенского Патриархата, и участия в них всех православных автокефальных Церквей и конфессий. Так, в документе говорится: «В том случае если какая-то Поместная Церковь решит не назначать своих представителей на какой-либо диалог или сессию диалога, при том, что это решение не является всеправославным, диалог продолжается. Перед началом диалога или сессии диалога отсутствие какой-либо Поместной Церкви следует обязательно обсудить на Православной Комиссии и, тем самым, выразить солидарность и единство Православной Церкви» (пункт 9). В то же время, в документе подчеркивается, что «проблемы, которые возникают в ходе богословских дискуссий в Смешанных богословских комиссиях, не всегда являются достаточным основанием для одностороннего отзыва представителей или окончательного прекращения какой-либо Поместной Православной Церковью своего участия. Как правило, следует избегать выхода какой-либо Церкви из диалога и на межправославном уровне прилагать необходимые усилия для того, чтобы участвующая в этом диалоге Православная богословская Комиссия была представлена полностью» (пункт 10).

В соответствии с предварительным соборным документом, «любой официально объявленный диалог заканчивается с завершением работы соответствующей Смешанной богословской комиссии, когда председатель Межправославной комиссии подает отчет Вселенскому Патриарху, который с согласия Предстоятелей Поместных Православных Церквей объявляет об окончании диалога. Ни один диалог не считается завершенным до того момента, пока на всеправославном уровне не будет объявлено решение о его окончании" (пункт 14). Поэтому «после успешного завершения работы какого-либо богословского диалога на всеправославном уровне принимается решение о восстановлении церковного общения, которое должно основываться на консенсусе всех Поместных Православных Церквей» (пункт 15).

Еще одним очень важным заявлением в этом предсоборном документе является то, что «перспективы проведения богословских диалогов Православной Церкви с другими христианскими Церквами и исповеданиями всегда исходят из канонических критериев уже сформировавшейся церковной традиции (7-й канон Второго и 95-й канон Пятого-Шестого Вселенских Соборов)» (пункт 20). Эти два канона, и особенно второй, чрезвычайно важны, так как они на самом деле формулируют критерии, основанные на практике Крещения с использованием или без тринитарной формулы с целью определения экклезиологической природы групп, которые отделились от церковного тела, и определения того, должны ли они повторно проходить обряд Крещения или нет, возобновляя свое общение с Церковью [6].

Таким образом, в соответствии с 95-м каноном Святого Вселенского Собора, ариан, македониан, наватиан, тетрадитов и апполинаристов, «когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь,…приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром и запечатлевая их глаголем», а павлиан, евномиан монтанистов и савеллиан, желающих принять православие, следует крестить повторно. Манихеев, валентиниан, маркионитов, несториян, Евтиха, Диоскора, Севира и им подобных еретиков их единомышленников, предавших анафеме ересь свою, необходимо допустить к святому причащению. Поэтому, если святые каноны Православной Церкви не обязывают некоторых еретиков перекрещиваться, как может Православная Церковь налагать сегодня повторное Крещение на христиан иных Церквей, не состоящих в каноническом общении с ней и не признанных Собором Церкви еретиками (!), но желающих присоединиться к ней?

Что касается фундаменталистских и анти-экуменических тенденции внутри Православной Церкви, предсоборной документ напоминает, что «Православная Церковь считает, что любые попытки разделить единство Церкви, предпринимаемые отдельными лицами и группами под предлогом якобы охранения или защиты истинного Православия, подлежат осуждению. Как свидетельствует вся жизнь Православной Церкви, сохранение истинной православной веры возможно только благодаря соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры» (пункт 22). По сути, об этом соборном принципе говорится и в Патриаршей и Синодальной энциклике Вселенского Патриарха Варфоломея по созыву Святого и Великого Собора Православной Церкви, опубликованной в Воскресенье Торжества Православия, 20 марта 2016 года:

«Различие между истиной и ложью – ортодоксией и ересью – не всегда легко различимы. Даже еретики верили и продолжают верить в то, что они обладают истиной; кроме того, всегда найдутся те, кто будет считать несогласных с их позицией «еретиками». Православная Церковь, в данном случае, признает только один авторитет – Собор ее канонических иерархов. Помимо соборного решения, различие между ортодоксией и ересью не представляется возможным. Церковные догматы и святые каноны несут на себе печать соборности. Православие является соборной Церковью" [7].

Критика предсоборного документа

Документ "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром", безусловно, является тем предсоборным текстом, который вызвал противоречивую реакцию в Православной Церкви. Некоторые миряне, монашествующие, профессора теологии, священники, епископы и даже поместные соборы подвергли суровой критике документ, сделав ряд замечаний. Все критические замечания можно легко свести к трем пунктам:

1) нет никакой необходимости в восстановлении единства Церкви (как это изложено в документе в пунктах 4, 5, 7, 12, 16, 17, 18 и 24), так как единственно возможный путь состоит в том, что еретики и раскольники могут вернуться в единственную истинную Церкви, коей является Православная Церковь, через покаяние и, следовательно, молитва православных за "объединение всех" интерпретируется, как молитва за тех, кто имеет возможность вернуться в лоно истинной Церкви;

2) нет Церквей и нет христианских конфессий (как указано в документе, в пунктах 6, 16, 18, 19 и 20) вне Православной Церкви, которая является единственной истинной Церковью;

3) Таким образом, нет "христианского мира" (как указано в названии документа и пунктах 8, 16 и 24) вне Православной Церкви.

Такие серьезные и провокационные заявления, которые были сделаны в течение последних нескольких месяцев в разных частях Православной Церкви, к сожалению, показывают не только незнание истории и развития экуменических отношений и двустороннего диалога в 20-м веке, но и общую неграмотность в истории, богословии и каноническом праве. Аргументация так называемых "борцов против ереси экуменизма" определенно базируется на буквальном понимании известного изречения Киприана Карфагенского "Extra Ecclesiam nulla salus" (Вне церкви нет спасения), которое, между прочим, не было принято святым Августином, который признавал существование таинств вне Церкви.

Конечно, до тех пор, пока мы отождествляем харизматические границы Церкви Христовой с каноническими пределами Православной Церкви, как это делают сторонники таких утверждений, можно не увидеть христиан и Церквей вне Православной Церкви. Тем не менее, в экуменическом контексте, который возник недавно, великий православный богослов и патролог Георгий Флоровский исследовал вопрос о границах Церкви в знаменитой статье, написанной в 1933 году [8], которую, очевидно, большинство критиков предсоборного документа не читали. Изучив канонические традиции Православной Церкви, Флоровский заметил, что существуют обстоятельства, когда Церковь признает, что Таинства могут осуществляться и вне ее строгих канонических границ.

Именно о них идет речь в каноне 7 Второго Вселенского Собора и каноне 95 Святого Вселенского Собора, приведенных выше, которые провели четкое различие между теми еретиками, которые должны повторно креститься и теми, кто не должен проходить Таинство Евхаристии. Поэтому Флоровский предложил перефразировать изречение Киприана в обратном порядке «Где совершаются Таинства, там Церковь», предполагая тем самым, что Таинства, которые признаются значимыми еретиками или раскольниками, исходят от самой Церкви, которая поддерживает, таким образом, их связь с Церковью (!) , особенно если они хотят вернуться к полному общению с Церковью.

Помимо богословских размышлений о понятии границ Церкви, антагонисты отношений Православной Церкви с остальным христианским миром, похоже, игнорируют все дискуссии и решения, которые проходили и принимались во второй половине 20-го века на Всеправославных конференциях на о. Родос (1961, 1963 и 1964) и Шамбези (1968). Действительно, первая Всеправославная конференция на о. Родос (1961) подчеркнула близость, которая существовала тогда между Православной и Англиканской церквами и призвала развивать отношения с Римско-Католической Церковью. Два года спустя, на II Всеправославной конференции на о. Родос (1963) было принято решение направить православных наблюдателей на II Ватиканский Собор (1962-1965), а также было рекомендовано начать диалог с Римско-Католической Церковью на равных. III Всеправославная конференция на о. Родос (1964) вновь подтвердила необходимость вести богословский диалог с католиками, англиканцами и старокатоликами.

И, наконец, в заявлении IV Всеправославной конференции в Шамбези (1968) говорилось, что для восстановления отношений с Церковью Рима и возобновления диалога с лютеранами, позитивным шагом станет организация межправославных комитетов для ведения богословского диалога с этими Церквами и конфессиями. Другим очень важным и значимым событием, которое часто игнорируется не только антагонистами участия Православной Церкви в экуменическом движении, но и многими православными в целом, является снятие анафем, провозглашенных представителями Рима и Константинополя в 1054 г., 7 декабря 1965 г. в заключительный день заседания II Ватиканского Собора. Церковный историк и канонист Влассиос Фидас пишет: "очевидно, с канонической точки зрения, это церковное положение разрыва общения (akoinonesia) явно отличается от состояния свершившегося раскола, так как снимая анафемы 1054 года, мы сейчас находимся в ситуации, в которой были до их наложения". [9]

Таким образом, если Церковь Рима и Церковь Константинополя сейчас находятся в состоянии разрыва общения (akoinonesia) в связи с известными историческими событиями и богословскими спорами, и обе стороны хотят сегодня восстановить полноту церковного общения, как могут некоторые, пусть даже голосом поместного Синода, не признавать Римскую Церковь как Церковь или считать ее членов раскольниками или даже еретиками? (!) Святой и Великий Собор Православной Церкви, особенно благодаря документу "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром", безусловно, имеет важнейшее вселенское значение. Вот почему не только православные, но и все христиане, призваны молиться, чтобы Святой Дух снизошел и направлял отцов Собора (!).

И если говорить о будущем экуменизма, мы должны вспомнить слова покойного митрополита Дамаскина (Папандреу), который был первым секретарем по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви: "Будущее экуменизма состоит в миссии Церквей, которые составляют Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, искать Церкви за пределами их собственных канонических границ". [10] Это именно то, что предсоборной документ, который мы представили, делает, и мы надеемся, что он должен быть надлежащим образом принят Собором, чтобы исполнить евангельскую заповедь, что «да будут все едино» (Ин. 17:21).

Архиепископ Тилмисский Иов, постоянный представитель Вселенского Патриархата в ВСЦ

[1] Patriarchal and Synodical Encyclical of the Ecumenical Patriarchate of 1902. G. Limouris (Ed.), Orthodox Visions of Ecumenism. Geneva: WCC Publications, 1994, p. 2-3.

[2] Ibid., p. 3.

[3] Cf. : https://www.holycouncil.org/-/rest-of-christian-world?inheritRedirect=true&redirect=%2F&_101_INSTANC...

[4] Encyclical of the Ecumenical Patriarchate of 1920. G. Limouris (Ed.), Op. cit., p. 9.

[5] Ibid., p. 11.

[6] Cf. : V. Phidas, « Baptism and Ecclesiology », The Ecumenical Review 54 (2002), p. 39-47 ; Id., « Το κύρος τοῦ βαπτίσματος τῶν αἱρετικῶν και το ζήτημα τοῦ ἀναβαπτίσματος », Orthodoxia 11 (2004), p. 421-456.

[7] https://www.patriarchate.org/-/patriarchike-kai-synodike-enkyklios-epi-tei-synklesei-tes-agias-kai-m...

[8] G. Florovsky, « The limits of the Church », Church Quarterly Review 117 (233) 1933, p. 117-131. See also : J. Famerée, « Les limites de l’Église : canoniques ou charismatiques ? », Le concile Vatican II et l’Église orthodoxe, (Analecta Chambesiana 5), Chambésy, 2015, p. 116-130.

[9] V. Phidas, « Les conséquences de la levée des anathèmes », », Le concile Vatican II et l’Église orthodoxe, (Analecta Chambesiana 5), Chambésy, 2015, p. 103-115.

[10] Métropolite Damaskinos Papandréou, « Les dialogues œcuméniques de l’Église orthodoxe hier et aujourd’hui », Les dialogues œcuméniques hier et aujourd’hui (Études théologiques 5), Chambésy, 1986, p. 50.