К 10-летию выхода в свет сборника «Современное обновленчество — протестантизм “восточного обряда”»

2007 год

Жанр аналитического исследования и прогнозирования только начинает приживаться в церковной публицистике. Между тем выработка и реализация миссионерской стратегии и тактики, полноценного ответа на угрозы и вызовы со стороны секулярного общества необходимы современной Церкви.

Одним из первых произведений в этом жанре стал вышедший в свет десять лет назад, в феврале 1997 года, сборник «Современное обновленчество — протестантизм “восточного обряда”» (М., 1996), подготовленный православным братством Святителя Марка Ефесского и приуроченный к открытию Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. Это была своего рода «критическая энциклопедия» церковного модернизма XX века. Издание это стало своеобразным знаковым историческим событием в церковной публицистике конца ХХ века и произвело эффект разорвавшейся бомбы, ибо в этом сборнике разоблачался план разрушения всего духовного уклада русского Православия, догматов, канонического строя и богослужения Русской Православной Церкви, ее последующей реформации и ликвидации как самостоятельного института во Вселенском Православии.

Осуществление этого плана тогда было вполне реально. Пользуясь духовной расслабленностью православных консерваторов, группировка радикальных обновленцев во главе со священником Георгием Кочетковым создавала сеть «параллельных общин» в ряде епархий Русской Православной Церкви. Другой московский священник (ныне протоиерей) Александр Борисов выпустил книгу-манифест «Побелевшие нивы», в которой провозгласил программу радикальной реформации Русской Православной Церкви. Глумление над почитанием Божией Матери, святых икон, уничижение подвига монашества, призыв к радикальным литургическим реформам, к отказу от крещения младенцев, дискредитация православного вероучения как «наследия средневековья», пересмотр «устаревших» канонов и, прежде всего, неправославное понимание Евхаристии — все это, содержавшееся в книге «Побелевшие нивы», позволяло усомниться в праве о. А.Борисова называться православным священником. В этой книге, вызвавшей в 1994 году справедливое возмущение Святейшего Патриарха Алексия и московского духовенства, предусматривалось, в част­­ности, «разрушение конфессиональных перегородок», то есть пересмотр учения о Православной Церкви как единственном Столпе и Утверждении Истины. Как справедливо указывает в первой статье сборника церковный историк Нина Павлова (открытое письмо о. Александру Борисову «Кто на Голгофе?»), «книга “Побелевшие нивы” представляет собой жанр компиляции идей и разработок живоцерковников 20-х годов или, как их тогда называли, живцов». Нина Павлова далее пишет в своем письме о. Александру: «Времена живцов — это время той российской Голгофы, где уже долгие списки казненных ясно обозначают: кто есть кто?.. Начались “расстрельные” процессы, когда как ни откроешь судебное дело, там обязательно обвинитель-живец. У живцов и комиссаров был общий кровный интерес... Вот тот же Ваш любимец епископ-живец Антонин (Грановский), которого Вы именуете “смелым реформатором”, требовал, чтобы богослужение шло на русской мове, но причащал по-католически, не признавал, как и баптисты, крещения младенцев, требовал сломать иконостас как “ненужную перегородку” и т.п. Поверьте, я не отрицаю за Вами права любить “смелого реформатора” — Господь дал каждому свободу воли и право выбора между добром и злом. Но когда, завершая похвалу смелой реформе по слому “ненужной перегородки”, Вы обращаетесь к читателю: “Тогда это вызвало насмешки церковных снобов. Но, может быть, это не так уж смешно?”, — мне хочется спросить: кто снобы? Круг лиц, противостоящих живцам, достаточно известен. Из них только святейший Патриарх Тихон умер своей, но загадочной смертью. Остальные расстреляны или сгнили в лагерях — не без помощи живцов. А поскольку книга “Побелевшие нивы” рассчитана явно на неосведомленного читателя, то специально для него даю перевод: “снобы” — это наши новомученики и небесное воинство Святой Руси. В грозный час испытаний, гласит предание, они придут на помощь земному отечеству и спасут нас...».

В начале 1990-х годов ниспровергатели традиционного святоотеческого Православия начали в СМИ «информационную артподготовку» к тотальной перестройке «устаревшего православия», но потерпели полное «фиаско», ибо народ церковный не принял реформ неообновленцев, так же как не принял в 1920-х годах реформ «живоцерковников».

Программа неообновленцев имела и далеко идущие геополитические планы — утвердить «восточный папизм» Константинопольского Патриархата и одновременно ограничить, а затем ликвидировать автокефалию Русской Православной Церкви. Вмешательство Константинопольского Патриархата в церковную жизнь в Эстонии и на Украине было только первой частью этой стратегии. Немногочисленные консерваторы и «реакционеры», по мысли обновленческих стратегов, должны были уйти в Зарубежную Церковь, которая осталась бы «заповедником церковного антиквариата».

Но силы тьмы боятся всякого луча света. Неообновленцы думали, что уже все «схвачено» и не за горами победа в отдельно взятой поместной Церкви. И вдруг выходят два сборника: «Сети “обновленного православия”» (1995), а чуть позже — «Современное обновленчество — протестантизм “восточного обряда”». Реакция на эти книги была ошеломляющей: сразу же появились озлобленные статьи в «Русской мысли» (г‑н Лек­торский), в «Вестнике РХД» (игумен Игнатий (Крекшин), вскоре перешедший в католичество), зазвучали истеричные радиоголоса на католическом канале «София». То, что сборник «Современное обновленчество...» вызвал панический страх у сторонников «обновления» Православия, явствует из заключительных слов обзорной статьи Д.Лекторского в католической «Русской мысли» (№ 4163): «Рассматриваемая книга — еще один симптом раковой болезни, поразившей современное церковное сознание. Ее метастазы все более распространяются по церковному телу. Неоконсерватизм становится все более агрессивным, пытаясь стать идеологией Русской Православной Церкви. Без радикального лечения (!?) этот опасный процесс может стать необратимым — слишком уж далеко зашли протагонисты “консервативной революции”». И далее г-н Лекторский описывает шок от одного внешнего вида этой страшной книги: «На последней полосе обложки воспроизведены фотографии священников Александра Борисова, Георгия Чистякова, Иннокентия (Павлова), Георгия Кочеткова, а в центре — большое фото обновленческого «митрополита» Александра Введенского». Своеобразная «антиикона» лидера обновленцев-живоцерковников 1920-х с «клеймами» его духовных наследников из 1990-х — добавим мы от себя.

И до сих пор, спустя десять лет со времени выхода в свет, сборник «Современное обновленчество...», ставший уже давно библиографической редкостью, не дает покоя нынешним обновленцам и экуменистам, которым и сейчас, видимо, по ночам в страшных кошмарах все еще снится та «злосчастная» антиэкуменическая и антиобновленческая книга. Сборник «Современное обновленчество...» содержит 50 статей архиереев, священников и мирян, предостерегающих от соблазна «обновленного православия». Приведем названия только некоторых статей, говорящих сами за себя: «Обновленчество 20-х и 90-х годов: неразрывная преемственность», «В какой Церкви кочетковцы?», «О нехристианских источниках идеологии нынешних реформаторов», «О церковнославян­ском языке и нововведениях в богослужении», «В чем опасность Библейских обществ», «Всеправославный конгресс 1923 г. в Константинополе и его последствия», «Восточный папизм Константинополя», «О католической миссии в большевистской России 20–30-х гг.», «Католические мессы в православном монастыре», «О новом и старом стиле», «Протестантские тенденции в книге свящ. Александра Борисова “Побелевшие нивы”»...

Прогнозы авторов сборника за эти десять лет подтвердились и стали реальностью. Пройдемся бегло по оглавлению. Первая часть была посвящена, помимо вышеупомянутой книги о. А.Борисова, анализу деструктивной деятельности секты последователей о. Кочеткова. И буквально через полгода после выпуска сборника катехизаторы общины о. Г.Кочеткова отправили в психиатрическую больницу православного священника Михаила Дубовицкого за то, что он отказался следовать их литургическим экспериментам. Обращаясь на конференции 1994 года «Единство Церкви» к о. Георгию Кочеткову, протоиерей Димитрий Смирнов засвидетельствовал реальную ситуацию: «...Среди внешних, неофитов и даже заклятых врагов Церкви Русской ты уже имеешь много сторонников, а авторитета внутри Матери-Церкви для тебя не существует... Твое пастырство, которое можно условно назвать интеллектуально-душевной прелестью, уже создало внутри Церкви оппозицию, которая жаждет революционных изменений и судит обо всем и обо всех в Церкви, хотя принадлежит ей по крещению всего лишь год-два. Весь вред твоей деятельности не только в упрямой революционности, не только в опасности появления новой мистической секты из твоих раскачивающихся на богослужении и впадающих в транс неофитов, но в раболепстве перед духом времени, который есть дух князя века сего. Именно поэтому тебя всегда будут защищать и внешние, и враги Христа. Мне хотелось бы довести до твоего сведения вот что: новая духовность, рождающаяся в твоих общинах, воспринимается всей остальной Церковью как чуждая и враждебная ей по духу...» И о. Димитрий делает вывод: «Да, видимо не случайно на обложке книги отца Александра Борисова оказалась фотография отца Георгия Кочеткова. Хотя масштаб их деятельности разный и направление разное, но перед нами один и тот же психологический тип личности: тип самочинного революционера-реформатора. Один смотрит, как ему кажется, в апостольский век, другой — на протестантский и католический Запад».

Как точно подметил в сборнике «Современное обновленчество...» прот. Валентин Асмус, «о. Георгий Кочетков обращает в свою веру, а не в веру Христову, не в веру Церкви... Если о. Александр Борисов предстает как еретик, то о. Георгий Кочетков выглядит как сектант. На обоих — на каждого по-своему — наложило глубокую печать многолетнее общение с радикальными протестантами. И обоих, говорю это с грустью, объединяет нелюбовь к той Церкви, которая их духовно породила и возвела на возвышеннейшую степень священства».

Приведем и слова архимандрита Тихона (Шевкунова) из его статьи «Болезнь протеста против Церкви», помещенной в сборнике. «Мы собираемся на конференциях, беседуем, увещеваем, призываем разрушителей Церкви хоть как-то покаяться. Взываем к совести наших “оппонентов”, называя их всего лишь оппонентами. Но когда эти “оппоненты” придут к власти, то они Церковь Христову не пощадят. Те тенденции, которые сейчас видны у нас, говорят, к несчастию, о том, что ересь эк­кле­зиологическая, революционный протест против Церкви, подмена Церкви сейчас все больше и больше усиливаются. И эти люди, среди сторонников которых есть и архиереи, и священники, и миряне, подготовленные к будущему священству, готовые хоть сейчас к рукоположению, окончившие несколько известных вам институтов (имени Александра Меня, Высшую Православную Школу и др.), готовые сейчас, так же, как это было в 20-е годы, когда приходит их время, их власть, — стать на место православных священников и вести народ Божий за собою.

Опасность эта, быть может, нами сейчас не всеми и не совсем осознается, но необходимо еще и еще раз призывать задуматься о той грандиозной работе, которая проводится втайне. Мы знаем только о некоторых выплесках этого движения.

Мне приходилось беседовать с членами этих общин; при том, что это милые, интеллигентные люди — их непонимание, нежелание понять Церковь, их противостояние Церкви, а часто (и это самое страшное) — глубокое, высокомерное презрение к Церкви просто поражают! В них ощутимо такое упорство, которое, кажется, по-человечески преодолеть уже просто невозможно. Им привиты страшные догматы (для них это — догматы, совершенно неопровержимые), и что с ними делать — Один Господь знает. Святой Иоанн Лествичник из опыта утверждает, что такие духовные пов­реждения исцеляет лишь Сам Господь. Это — люди с абсолютной уверенностью в своей правоте и абсолютной уверенностью в победе, окончательной своей победе в отдельно взятом государстве и в отдельно взятой Церкви. Люди, которые спокойно и уверенно делают свое дело, зная, что через некоторое время придет их час. Они — аналитики и уверены, что могут предвидеть и в целом контролировать церковную ситуацию, и они открыто говорят: еще несколько лет — и этот процесс пойдет по всей Церкви».

Задумаемся над этими словами архимандрита Тихона.

Один из самых больших разделов сборника был посвящен богослужебному языку и переводам Священного Писания. В 1990-х годах в связи с обновленческой деятельностью священника Г.Кочеткова эта проблема живо обсуждалась. Приведем отрывки из статьи протоиерея Валентина Асмуса «О церковнославянском языке», помещенной в сборнике «Современное обновленчество...».

«Появились сторонники перевода богослужебного языка, бого­служебных книг на современный разговорный русский язык; они немногочисленны, но они очень крикливы, они пытаются мо­би­лизовать себе в союзники так называемое общественное мнение, они пишут статейки в разных газетах и журналах и действительно создают впечатление, что стоит серьезная проблема. На самом деле такой серьезной проблемы нет, потому что подавляющее большинство верующего народа приемлет наш церковный язык и “ничтоже вопреки глаголет”. Народ любит этот язык, даже если не каждый его хорошо понимает; я вижу, как люди делают усилия, чтобы все лучше и лучше его усвоить. В наше время, слава Богу, есть и грамматики, и в большом числе издаются церковнославянские книги, так что есть возможности для углубления своих познаний в этом языке.

Нельзя сказать, что Русская Церковь не делала никаких попыток модернизации литургического языка. В начале XX века Святейший Синод создал комиссию для редактирования богослужебных книг, возглавленную архиепископом Сергием (Страгородским), будущим Патриархом. Плодом трудов этой комиссии было несколько основных литургических книг, язык которых заметно русифицирован (например, икос Пасхи был переведен: “Предварившыя утро бывшыя с Мариею” вместо прежнего “яже о Марии”). Но народ церковный, вместо того чтобы с радостью ухватиться за эти “более понятные” книги, дружно отверг их, предпочитая старые. И когда Московская Патриархия получила в 70-х гг. возможность переиздавать богослужебные книги, новые издания стали воспроизводить старую редакцию XVII века, а не версию начала ХХ-го.

Именно в качестве языка, остающегося в народной жизни как язык богослужения, церковнославянский язык оказывал в прошлом и может оказать еще в будущем доброе влияние на современные славянские языки, оберегая их от лавины английских заимствований, помогая славян­ским народам сохранять духовную, культурную, национальную идентичность», — делает вывод прот. Валентин Асмус.

Необходимость замены на разговорный русский неообновленцы мотивируют тем, что славянский устарел, непонятен и, более того, стал «чужим» для русских людей. Но этот довод можно отнести и к светской литературе ХVIII–ХIХ веков. Для некоторых, возможно, стал «чужим» литературный язык Пушкина только потому, что для современных людей он во многом непонятен, и заодно с переводами богослужебных книг следует тогда перевести на современный русский язык сочинения Ломоносова, Державина, Пушкина и даже Достоевского.

В сборнике «Современное обновленчество...» опубликован доклад выдающегося богослова XX века архиепископа Серафима (Соболева) «О новом и старом стиле», прочитанный в 1948 году на Всеправославном Совещании в Москве. Свой доклад владыка завершил следующими словами:

«Нам следует быть с теми Православными Церквами, которые строго, без всякого компромисса, держатся старого стиля в своей церковной жизни, вследствие канонических установлений, которые должны быть незыблемы, ибо эти установления являются одною из основ бытия нашей Православной Церкви. К тому же новый стиль, как свидетельствуют научные данные, содержит в себе большие дефекты и, во всяком случае, дальше от истины, чем старый стиль. Вот почему Ученая комиссия, образованная 18 февраля 1899 года Русским астрономическим обществом[1], для обсуждения вопроса о реформе календаря, заявила, что “нет основания к введению в России (а тем более в Церкви) заведомо неправильного Григорианского календаря”.

Для нас весьма интересно и полезно знать мнение о новом и старом стиле знаменитого профессора Петербургской Духовной академии Василия Васильевича Болотова. В последний год своей жизни он Святейшим Синодом Русской Церкви был назначен в качестве делегата от духовного ведомства в только что образованную при Русском астрономическом обществе Комиссию по вопросу о согласовании старого стиля православного календаря с новым. Проф. В.В. Болотов изучил этот вопрос во всех деталях не только с церковно-канонической и научно-исторической, но и со всех других сторон. Обладая всеми этими научными познаниями, он присутствовал на астрономическом собрании Ученой комиссии, когда на нем обсуждался вопрос о введении нового стиля в России. И вот, когда собрание не могло прийти к определенному решению и многие из его членов стали склоняться в пользу нового стиля, председатель собрания предложил проф. В.В. Болотову высказать свое мнение. Проф. Болотов два часа говорил свою историческую речь, имея в руках составленные им астрономические таблицы. Он всецело стоял за старый стиль. Его доводы в пользу этого стиля были так научны и неопровержимы, что все собрание единогласно постановило остаться при старом стиле.

Будем всегда это помнить, а также никогда не будем забывать завещания, которое оставил нам касательно нового и старого стиля наш гениальный ученый Болотов.

“Сам я, — говорил он, — отмену стиля в России нахожу отнюдь нежелательною. Я по-прежнему остаюсь решительным почитателем календаря Юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество перед всякими календарями исправленными. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы еще несколько столетий удержать в жизни Юлианский календарь и через то облегчить и для западных народов возвращение от ненужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю”».

Эти слова проф. Болотова приобретают сейчас, когда в Российской Госдуме раздаются здравые призывы вернуться нашему государству к Юлианскому календарю, огромное значение и актуальность.

Один из разделов сборника посвящен проблеме «восточного папизма» Константинопольского Патриархата. И здесь все прогнозы соста­вителей подтвердились. Константинопольский Патриархат, поправ все каноны, вторгся на каноническую территорию Русской Православной Церкви на Украине и в Эстонии. В Великобритании в 2006 году, не без участия представителей стамбульского Патриархата, разразилась церковная смута, зачинщиком которой стал епископ Василий (Осборн). На Украине Константино­поль поддержал раскольниче­ские группи­ровки «Киевского патриархата» и «Украинской автокефальной церкви». В Эстонии, в этом небольшом прибалтийском государстве, установившем фашизоидный режим апартеида для русских, Константинополь принял активное участие в попытке разгромить структуры Русской Православной Церкви. Стамбульский патриарх Варфоломей таким образом грубо попирает священные каноны, а его доктрина «восточного папизма» приобретает характер экклезиологической ереси, которая должна быть соборно осуждена Поместными Православными Церквами. Такой вариант воплощения в жизнь идеи «восточного папизма» Константинополя был предсказан в статье Н.Каверина, напечатанной в сборнике:

«Уже почти четверть века под эгидой Константинопольской Патриархии ведется подготовка так называемого “Всеправославного и Великого Собора”. Однако темы для обсуждения на этом предлагаемом Соборе являются откровенно реформаторскими, так что провести этот Собор, не опасаясь возражений православных верующих, придерживающихся святоотеческого Предания, церковных канонов и традиций, будет весьма непросто.

А тем временем отличающаяся церковным модернизмом Константинопольская Патриархия, притязающая на возглавление ею всего Православия, в спешном порядке стремится подчинить своему влиянию все поместные автокефальные Православные Церкви, проявляя тем самым “восточный папизм”, то есть некое подобие римо-католического примата в восточноправославном варианте — примата Константинопольского престола. В этом проявляется чисто католический характер притязаний патриарха города Стамбула, ибо Церковь Православная тем и отличается от католицизма, что не признает главенства какого-либо первоиерарха над всей православной полнотой.

Идея подчинения всех поместных Православных Церквей Константинопольскому Вселенскому Патриарху объясняется следующими причинами. В случае единой централизации сильно облегчается реформирование Православия в духе обновленческого модернизма и экуменизма, ибо Константинопольская Патриархия еще с 20-х годов ХХ века идет впереди всех Православных Церквей в области обновленчества и отступничества от чистоты православной веры, участвуя в экуменических проектах со всевозможными еретиками — то с протестантами, то с римскими папами, то с монофизитами.

Подобная идея главенства Константинополя над всеми Православными Церквами имеет безоговорочную поддержку Ватикана, и это понятно: в этом случае значительно облегчается процесс унии с Православием в целом, если удастся, игнорируя все вероучительные и догматические расхождения, достичь “политического” объединения Рима и Константинополя.

Не случайно отечественные и зарубежные обновленческие публицисты (игумен Иннокентий (Павлов), Д.Поспеловский) настойчиво предлагают наделить Вселенский (Константинопольский) престол такими правами, которые позволяли бы ему возглавлять все поместные православные Церкви, то есть превратить его из греческого (стамбульского) во всеправославный, одновременно осуществив децентрализацию Русской Православной Церкви (см.: «Вестник РХД». 1994. № 169. С. 24, 26, а также: «Русская мысль». 1996. № 4117–4119), хотя хорошо известно, что Константинопольскому Патриарху, притесняемому инославным окружением, удается сохранять свою резиденцию в Стамбуле только за счет своих западных покровителей.

Следует напомнить, что в 20-е годы, когда Русская Церковь оказалась в тяжелейшем положении и когда Святейший Патриарх Тихон находился под арестом и был лишен возможности управлять Церковью, Константинополь (в лице Патриарха Мелетия IV) активно поддерживал обновленческое движение, представители Константинопольского патриархата участвовали в обновленческих лжесоборах, а преемник Мелетия IV Константинопольский Патриарх Григорий VII через своего представителя в Москве настаивал, чтобы Патриарх Тихон сложил с себя управление Церковью и чтобы Патриаршество в Русской Церкви было упразднено. В то самое время, когда наши епископы, священники и миряне шли на муки, Константинополь находился в каноническом общении с обновленцами — фактическими пособниками гонителей».

Не менее актуален и раздел сборника «Католицизм и миссия Ватикана». И тут подтвердились все прогнозы. Покойный папа Иоанн Павел II развил на канонической территории Русской Православной Церкви бурную прозелитическую деятельность, объявив ее «церковной провинцией» и учредив новые епархии. Без приглашения Священноначалия Русской Православной Церкви папа посетил Украину и Казахстан — канонические территории Московского Патриархата. Кроме того, авторы сборника «засветили» «пятую колонну» католицизма в лоне Русской Православной Церкви. И ватиканской агентуре не осталось ничего иного, как сбежать к своим хозяевам. Так, например, в католицизм перешел игумен Игнатий (Крекшин), бывший постоянный проповедник радиоканала «София».

«Новые аспекты пропаганды обновленчества» — так именуется еще один раздел сборника «Современное обновленчество...». Эти аспекты за последние годы развились и спустя десять лет политические доносы на Русскую Православную Церковь разрабатываются новыми рупорами, такими как, например, «Портал-Credo.ru». Современные обновленческие священники, в унисон с антицерковными либеральными СМИ и российскими правозащитниками, по указанию Госдепартамента США, выступают ярыми противниками введения в школы предмета «Основы православной культуры».

Информационная война против нашей Церкви, о которой предупреждали авторы статей сборника, усилилась. Обнажились и политические корни борцов с «православным клерикализмом» — всякого рода «кестон-колледжи» и другие зарубежные «информационные центры», внимательно отслеживающие религиозную ситуацию в России и расставляющие свою агентуру в органы государственной власти, а нередко и в церковные.

Появилась и опасность раскола Церкви справа: малообразованные политиканствующие «ревнители не по разуму» призывают не утвержденных в православной вере людей к уходу из лона Матери-Церкви, совершая тем самым тягчайший грех, не смываемый даже мученической кровью. Ярким примером подобной раскольнической агитации служит журнал «Первый и последний», а также обращение епископа Анадырского и Чукотского Диомида, которое наводит на мысль о его ангажированности врагами Русской Церкви и которое дискредитирует антиэкуменическое движение в нашей Церкви. По словам прот. Валентина Асмуса «наша Церковь давно пережила то увлечение экуменизмом, которое было свойственно, что греха таить, всем Православным Церквам в десятилетия после Второй мировой войны. В наше время наша Русская Православная Церковь находится впереди борьбы против эксцессов того непродуманного легкомысленного экуменизма».

Авторы сборника предупреждали о необходимости консолидации всех здоровых церковных сил, но не были, к сожалению, услышаны. Сейчас сторонники Православия проигрывают информационную войну, ведущуюся в большинстве СМИ против Русской Православной Церкви, не в последнюю очередь и из-за того, что православные сами отказываются нести народу не «обновленное» выхолощенное православие, а здоровый церковный консерватизм, не богослужебные реформы, а православную духовность. Продолжающаяся же пассивность консервативных православных сил может обернуться катастрофическими для Церкви и Отечества последствиями. Выход один: миссионерский контрреформационный прорыв. И поэтому тем более необходимо обратиться к сборнику «Современное обновленчество — протестантизм “восточного обряда”» как к блестящему образцу консервативной православной аналитики, который десять лет назад сорвал планы экуменистов и неообновленцев, а по сути своей — разрушителей Церкви и Отечества. 

Н.К.

Примечание

[1] Тогда в России, именно с 1900 года, предполагалось ввести новый стиль.