«Ты можешь довериться льву, леопард может стать ручным и даже змея, возможно, побежит от тебя, хотя ты и боишься ее; но одного остерегайся – дурных епископов, не смущаясь при этом достоинством их престола! Ведь всем доступно высокое положение, но не всем благодать. Проникнув взором сквозь овечью шкуру, разгляди за ней волка. Убеждай меня не словами, но делами. Ненавижу учения, противником которых является сама жизнь. Хваля окраску гроба, я испытываю отвращение К зловонию разложившихся членов внутри него». (Стихотворения исторические 12. О себе самом и о епископах 34-42)

"Светильник телу есть око (Мф. 6:22), а светильник Церкви есть епископ. Поэтому оку необходимо быть чистым, чтобы тело двигалось правильно. А когда оно нечисто, и тело движется неправильно. Так вместе с предстоятелем Церкви, каков он будет, и Церковь или подвергается опасности, или спасается" (Письмо 34. К жителям Кесарии).

«Не всяким миром надобно дорожить – пишет святитель Григорий Богослов (330-389). — Ибо есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие. Но должно любить (только) добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. Когда же идет дело о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и меч, не смотреть на требование времени и властителей (дерзну сказать, не только мирских, но и духовных) и вообще на все, нежели приобщаться лукавого кваса и прилагаться к зараженным. Всего страшнее – бояться чего-либо более, нежели Бога, и по сей боязни служителю истины стать предателем веры и истины!»

Любомудрствовать о Боге можно не всякому. Да! не всякому. Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися по земле! Прибавлю еще: можно любомудрствовать не всегда, не перед всяким и не всего касаясь, но должно знать, когда, перед кем и сколько. Любомудрствовать о Боге можно не всем, потому что способны к этому люди испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили (по крайней мере, очищают) и душу, и тело. Для нечистого же, может быть, небезопасно и прикоснуться к чистому, как для слабого зрения к солнечному лучу. Когда же можно? Когда бываем свободны от внешней тины и мятежа, когда владычественное в нас не сливается с негодными и блуждающими образами, как красота писмен перемешанных письменами худыми, или как благовоние мира смешанного с грязью. Ибо действительно нужно «упраздниться», чтобы «разуметь» Бога (Пс. 45:11), и «егда приимем время, судить о правоте» Богословия (Пс. 74:3) (Григорий Богослов св. Слово 27, о богословии первое // Собрание творений в 2-х т. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 386).