Агапа

Ага́па, множ. агапы (от греч. "агапи΄" - любовь) - "вечери любви", так назывался обычай древней Церкви, по которому все члены местной общины (свободные и рабы) собирались вместе на общую трапезу, в процессе которой, по-видимому, всегда совершалась Евхаристия.

Агапа, таким образом, воспроизводила Тайную Вечерю. Впервые о ней упоминается в послании святого Иуды ,«Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви (ἐν ταῖς ἀγάπαις ὑμῶν);пиршествуя с вами, без страха утучняют себя» (1, 12). и в течение последующих трех или четырех столетий о ней часто упоминается у отцов и учителей Церкви. Во всех случаях употребления термина "агапа", за исключением писаний Тертуллиана, он, скорее является синонимом слова «Евхаристия», а не обозначением какой-либо отличающейся от Евхаристии трапезы.

В Деяниях святых апостолов упоминаются совместные трапезы первых христиан. общин, во время которых происходило преломление хлеба, т. е. совершалась Евхаристия (Деян. 2, 42, 46; 20, 7); кроме того, эти трапезы имели своей целью помощь нуждавшимся (Деян. 6, 1-2). Подробное описание раннехристианской трапезы – «вечери Господней» (греч. κυριακὸν δεῖπνον) – приводит ап. Павел (1 Кор. 11, 20–34); предположительно она начиналась Причащением Телом Христовым, после чего следовало вкушение обычной пищи, и заканчивалась Причащением Кровью Христовой. Такой порядок соответствует описанию Тайной вечери у евангелиста Луки (Лк. 21, 17–20); иудейские братские трапезы также включали вкушение чаши вина, преломление хлеба, собственно трапезу, вкушение последней чаши вина с чтением особых благословений.

Характерно, что апостолы, упоминая о трапезе христиан, предостерегали от недостойного участия в ней (ср. 1 Кор. 11; Иуд. 1; 2 Петр 2). Ап. Павел указывает коринфянам на необходимость различения между Евхаристией и обычной пищей и советует не смешивать их. «А если кто голоден, пусть ест дома» (1 Кор. 11, 33–34). Итак, еще при жизни апостолов возникла тенденция к разделению евхаристической и неевхаристической трапез (которые впоследствии стали называться соответственно литургией и агапой).

В то же время, сохранившиеся описания раннехристианских неевхаристических трапез достаточно разнообразны, чтобы считать их проявлением некой единой традиции, и это разнообразие перешло и в византийскую эпоху — в Православной Церкви доныне сохраняются такие следы различных видов общинных трапез древних христиан, как чины благословения различных плодов; благословение хлеба, пшеницы, вина и елея за всенощным бдением; чины о Панагии и об артосе; благословение колива в память святых и за усопших.

Из посланий сщмч. Игнатия Богоносца ясно, что первоначально так называлась трапеза, на которой совершалась Евхаристия, – он употребляет термины «Евхаристия» и «Агапа» как взаимозаменяемые (Послание к Смирнянам. 8); начиная с середины II в. Агапой называются совместные несакраментальные трапезы христиан, направленные в первую очередь на помощь бедным.

Ко 2-й половине II в. постепенно утвердился обычай причащаться Св. Таин натощак (формально он был закреплен только в 393 г. 28-м правилом Гиппонского Собора, повторенным в 419 г. Карфагенским Собором, в Книге правил оно названо 50-м прав. Карфагенского Собора – Никодим [Милаш]. Правила. Т. 1. С. 29–31; Т. 2. С. 144, 189–191). Утверждение обычая ничего не вкушать прежде Причащения привело к тому, что трапезы (агапы) стали устраиваться только после Евхаристии (хотя в александрийском богослужении практика совершения Евхаристии после агапы существовала и в V в.).

Живое и трогательное описание агапы дает Тертуллиан в "Апологетике". По рассказу Тертуллиана, чин агапы состоял из следующих частей: молитвы, скромной трапезы, умовения рук и зажжения светильников, после чего «каждый, кто может, вызывается на середину воспеть Богу», собрание заключалось молитвой (Апология. 39. 16-18).

Первоначальный характер агап был строго религиозный: важнейшим моментом собрания было совершение Евхаристии. В то же время она символизировала собою социальное равенство всех членов общины и единение их во Христе. Более состоятельные заботились о пропитании для неимущих, но и бедняки вносили свою лепту или труд в общую казну. На "вечери любви" все давали друг другу целование мира; здесь читались послания от других Церквей и составлялись ответы на них.

 Сщмч. Ипполит Римский подробнее описывает агапы и заботится о большем церковном контроле за ними: председательствовать во время агапы должен был один из клириков, сначала совершалось благодарение над светильником, псалмопение, благословение чаши и хлеба епископом (в его отсутствие – пресвитером или диаконом, но не мирянином), затем – трапеза (Апостольское Предание. 25–27).

По мере распространения христианства и увеличения общин общественные различия между членами Церкви начали давать о себе знать, и агапы изменили свой характер, сделавшись пиршествами богатых. В других местах состоятельные христиане, наоборот стали уклоняться от этих собраний, но оплачивали их, и агапы постепенно превращались в своего рода благотворительные учреждения. 

В Александрии "псалмы, песнопения и песни духовные древних времен" (Еф. 5, 19; Кол. 3, 16) были заменены игрою музыкантов на лире, арфе, флейте, несмотря на протесты Климента Александрийского.

Возможно, что обвинения в безнравственности отчасти были основаны на злоупотреблениях, связанных с агапами. Климент Александрийский (Педагог. II 1), Тертуллиан (О посте. 17), Каноны Ипполита (Гл. 173–174) и др. источники сообщают о неумеренном вкушении пищи и вина, криках, многословии, пустом смехе во время агап. В IV в. эти злоупотребления привели к попыткам запретить агапы. В отличие от церковных писателей III в. святые отцы Церкви конца IV–начала V в. в своих проповедях оценивают агапы скептически.

В IV в. агапы («трапезы любви») были запрещены 28-м правилом Лаодикийского Собора: Не подобает в храмах Господних или в церквах совершати так именуемые трапезы любви, и в доме Божием ясти, и возлежание творити.

Отцы VI Вселенского (Трулльского 691 г.) Собора (прав. 74) сочли необходимым повторить 28-е правило Лаодикийского Собора.

Затем они были совершенно упразднены в северной Италии святым Амвросием, потому что подавали повод к разным беспорядкам из-за возникавших на них злоупотреблений вином и нецеломудренного поведения некоторых участников.

Третий Карфагенский Собор 391 года постановил, чтобы верные готовились к Евхаристии говением, и поэтому отделил Евхаристию от агапы. Соборы Лаодикийский и Трулльский запретили совершать агапы в храме и тем самым совершенно лишили их церковно-религиозного характера.

Тщетной оказалась попытка, сделанная участниками Гангрского Собора (IV в.), возвратить им прежнее значение. К началу V в. они начали постепенно исчезать

В XX в. под инославным влиянием предпринимались попытки возродить агапы в Православной Церкви. Так, в 1906 г. выходит сочинение П. Соколова «Агапы или вечери любви в древне-христианском мире», разоблаченное вскоре как плагиат книги шотланского епископала Дж. Ф. Китинга «The Agape and the Eucharist» (1901).

В 30-50-х гг. XX в. в связи с литургическим движением сначала в протестантской, а затем и в католической среде была предложена, а с начала 60-х гг. появилась практика общинных трапез – «агап», основанная на евангельских повествованиях как о Тайной вечери, так и о др. трапезах, совершавшихся Господом во время Его земной жизни.

После революции 1917 г. практика агап расцвела у обновленцев, а в конце ХХ века становится визитной карточкой модернистской секты священника Георгия Кочеткова.

В Русской Православной Церкви в 80-90-х гг. XX в. последователи священника Г. Кочеткова, организовавшие ряд «семей-общин», стали устраивать по домам закрытые собрания по составленному ими чину с импровизированной молитвой предстоятеля – «главы» «семьи-общины», преломлением служебной просфоры, вкушением красного вина с теплотой, сопровождающимся возгласом «Христос посреди нас!» и лобзанием мира, вкушением чаши вина с теплотой после обычной трапезы, во время которого произносятся импровизированные молитвы благодарения, с обменом т. н. духовными просфорами – рассказами, стихами, песнями. Этот чин напоминает порядок агап начала II в., но существенно отличается от них: в то время как агапы начала II в. обычно включали в себя Евхаристию, «агапы» последователей Г. Кочеткова искусственно повторяют древние формы совершения Евхаристии, не вкладывая в них сакраментальное содержание. Прежде проведения «агап» члены «семьи-общины» должны примириться друг с другом, приготовить «духовную просфору», в сам день «агапы» – непременно причаститься; в силу такого отношения к «агапе» «семья-община» проводит ее не чаще одного раза в месяц. Все это придает трапезам-«агапам» мистический характер, таинство Причащения теряет свое центральное положение и может восприниматься как приготовление к «агапе». Своим «агапам» последователи свящ. Г. Кочеткова приписывают роль связующего звена в жизни «семей-общин», «главы» которых председательствуют на «агапе»; полуиерархическая организация и закрытость «агап» для посторонних сообщают им сектантский дух. Профанирование евхаристических форм и образов во время «агапы», превращение обеденной трапезы в мистическое действо, обособление участвующих в «агапе» по отношению к остальным членам Церкви привели к тому, что практика устраивать подобные «агапы» подверглась решительному осуждению духовенства и мирян РПЦ.