ОДНА ДОРОГА ЕСТЬ НА НЕБО, В ПОГИБЕЛЬ – ТЫСЯЧИ ДОРОГ: рассказ баптиста, пришедшего к Православию (часть1)
30.12.2010
От редакции: предлагаем вниманию читателей интересную книгу, написанную от лица бывшего баптиста, оставившего собрание сектантов и обретшего истину Православия.
Среди баптистов
Когда много лет назад я искал Бога, посещая собрания католиков, свидетелей иеговы, адвентистов, пятидесятников и прочих «миссионеров», то остановился на баптистах. Их приветливое участие в нуждах людей, сразу бросающаяся в глаза внешняя организованность привлекли мое внимание, и через некоторое время, посещая их собрания, я «покаялся». Один из первых обрядов называется у баптистов «покаянием». Помню, как я искренне плакал о своих грехах, стоя на коленях. Плакали и многие присутствовавшие вместе со мной. Всё происходило так трогательно, что невозможно было даже и подумать о какой-либо фальши. Мне подарили Библию с надписью на внутренней стороне обложки: «Вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя» (1Тим. 4, 16).
С тех пор свободного времени у меня не стало. Как позже я заметил, все члены собрания усиленно привлекались к «добрым делам». Мне приходилось чуть ли не ежедневно посещать спевки, на которых разучивались песни о Боге, принимать участие в «разборе Слова Божия», требующего усердной подготовки. Кроме всего прочего, руководитель поручал мне разные задания, за которые необходимо было отчитаться в срок. К тому же я спешил прочитать поскорее всю Библию, так как видел, с каким уважением относились баптисты к тем, кто прочитал ее много раз. Самым большим знатоком Библии считался наш пресвитер. Он прочитал ее одиннадцать раз, и об этом частенько упоминал, когда возникали какие-либо разногласия, причем это давало основание считаться неоспоримым авторитетом.
- Ты сколько раз Библию прочитал? — задал как-то пресвитер вопрос одному вновь пришедшему брату, который попытался защитить свою точку зрения.
- Я пока еще не дочитал до конца, — ответил тот.
- А я одиннадцать раз прочитал, — говорил пресвитер, дружески хлопая его по плечу. — Вот когда ты хотя бы разок прочитаешь, тогда и поговорим.
У других братьев, знатоков Библии, «опыт» был поменьше: кто два раза прочитал, кто три. Через полтора года и я гордо объявил на собрании, что прочитал всю Библию. Меня поздравили и похвалили. Но, честно сказать, в голове моей мало что отложилось, к тому же от чтения Библии у меня возникало множество вопросов, которые не давали мне твердого основания веры. Некоторые вопросы я задавал братьям и получал «эрудированные» ответы; одним ответам я поначалу слепо доверял, а другим — нет, поэтому они так и остались в моей душе белыми пятнами.
Надо сказать, что глубоко ошибаются те, которые считают, что у баптистов нет предания. Оно у них есть, но только собственное, личное. В каждом собрании существуют традиции и даже свое сугубое понимание и толкование Священного Писания, но некоторые ключевые моменты они передают из поколения в поколение. При этом каждое мнение, высказанное членом собрания, считается личным убеждением. Что-то из него может приниматься собранием, а что-то нет. Одним словом, свобода в суждениях и толкованиях не ограничена. Эта свобода и привлекает в какой-то степени наши тщеславные души, ищущие самовыражения, а не смирения пред Господом Иисусом.
В своем толковании баптисты порой доходят даже до кощунства, но стоит это подкрепить текстами из Писания, как кощунство становится как бы новым открытием в протестантской богословской науке. Впрочем, на стремлении к новизне зиждется все протестантское богословие, некогда породившее в своих недрах социализм. Найти что-либо новенькое и произвести фурор — вот главная задача богослова-баптиста. Но об этом позже, а пока обращу внимание читателя на то, как проходила моя жизнь в баптистской общине.
Однажды мы возвращались с друзьями домой после собрания, беседуя о дальнейших планах жизни, о том, что цель ее теперь — проповедовать Христа. «Как хорошо, что я стал верующим, — думал я, — теперь надо везде проповедовать». Горе мне, если не благовествую (1Кор. 9, 16) — отчетливо звучали слова апостола Павла в моих ушах. Мне и моим друзьям очень хотелось поскорее обратить ко Христу всех жителей своего дома, а затем улицы и всего города. Мы мечтали о том, чтобы все вокруг стали баптистами.
Беседуя об этом, мы вышли из троллейбуса, но, пройдя около ста метров, вдруг увидели, как двое малолетних хулиганов избивают подвыпившего мужчину. «Что делать? — мелькнула в моей голове мысль, — Надо бы его защитить». Нас было четверо, и мы вполне могли бы с ними справиться.
- Помогите, — кричал мужчина, — люди добрые, помогите!
Я хотел было броситься на выручку, но один из моих новых друзей, брат В., остановил меня и строго сказал:
- В Евангелии написано: «Не убивай». Поэтому нельзя драться. Вот видишь, он пьян, за это и получает наказание от Бога.
Брат В. был старше по возрасту и в общину ходил уже давно, поэтому никто не смог ему возразить, и мы молча прошли мимо.
Всю оставшуюся дорогу я думал о бедном страдальце. Ведь хулиганы могли убить этого несчастного. Ночью он мне приснился с окровавленным лицом и, посмотрев, с упреком сказал: «Где же твоя любовь, брат?» От этих слов мне стало так стыдно и горько, что я заплакал и проснулся.
Иоанн Креститель — «баптист»?
В первое воскресенье каждого месяца на собрании совершалось хлебопреломление для всех членов нашей общины, а также в нем могли участвовать и гости из других общин нашего течения. К хлебопреломлению меня не допускали, говоря, что нужно сначала принять водное крещение, а уж потом можно будет и поучаствовать.
"Крещение" баптистов
- В Священном Писании много есть мест о Крещении, — наставлял меня брат С. — Так в Евангелии от Марка, в 16-й главе, 16 стих, читаем: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Поэтому, — продолжал брат, — чтобы стать полноправным членом нашей общины, нужно принять водное крещение. Ведь наша община ведет начало от самого Иоанна Крестителя, и только она одна имеет название «баптистская». Почему? А потому в переводе с греческого слово «baptixw» означает погружать, крестить. А первый крестил в воде Иоанн Креститель. Следовательно, он был баптист.
«Как здорово, — думал я, — наша вера самая правильная». Меня только немного удивляло, ведь у православных и у католиков столько святых, а почему мы не почитаем Иоанна Крестителя как святого, ведь он основатель нашей веры? Но я тогда считал, что многого еще не знаю и не понимаю, а потому этот вопрос до поры оставил без внимания.
Как-то на собрание были приглашены неверующие: знакомые по работе, соседи, родственники и многие другие. Пресвитер, дьякон и братья проповедники были наготове. Предварительно пресвитер сказал, что если кто из братьев не справится в диспуте с каким-либо вопросом, то должен прекратить спор и передать слово пресвитеру, чтобы тот мог при всех обличить заблуждение. Помню, что братья всегда с опаской относились к семинаристам. Потому что те хорошо знали Писание и часто задавали вопросы, на которые даже пресвитер затруднялся дать ответ.
Время было весеннее, как раз после Пасхи, и перед началом собрания пресвитер попросил всех встать.
- Помолимся, — сказал он и вслух помолился своими словами, как бы от всех присутствующих, в конце все дружно сказали:
- Аминь.
Брат-регент предложил общим пением пропеть трижды Православный тропарь «Христос Воскресе из мертвых...». В зале послышался тихий шепот: «Православный?!» По окончании пения один брат вышел на сцену и начал проповедь. Он говорил спокойно и очень аккуратно, а затем обратился к новопришедшим:
- У кого есть вопросы, пишите записочки и передавайте вперед братьям, и братья будут отвечать на них.
После проповеди старшие по очереди стали отвечать на вопросы. Их было много. На три из них ответил сам пресвитер.
- Скажите, можно ли на Пасху красить яйца, печь куличи, делать пасхи и т.д., — прочитал пресвитер вслух первый вопрос. — Если нет, то почему?
- Такой вопрос мы разбирали на прошлом членском собрании, — сказал пресвитер. — Кто был, тот уже знает, что красить яйца и делать пасхи нельзя однозначно. В Библии нигде нет указания на то, чтобы красить яйца, печь куличи и прочее. Если кого на работе или еще где-нибудь будут угощать, не берите и не ешьте. Мы с братьями решили, что это идоложертвенное.
- У меня недавно был такой случай, — продолжал он. — Иду я домой, а на улице нашей живет одна православная женщина, с которой я много лет хорошо знаком. Я проходил мимо ее дома, и вдруг она вышла мне навстречу и, улыбаясь, говорит: «Христос Воскресе!» Ну, я ответил ей, а она мне: «С праздником Пасхи Вас и деточек Ваших», а затем подала мне сверток большой в белой бумаге. Отказать как-то было неудобно. Пришлось взять. А когда пришел домой, то сверток-то развернул, а там крашеные яйца, куличи и пасха. Я сразу вспомнил место из Писания, что нельзя нам употреблять в пищу идоложертвенное, и все отдал собаке. Дорогие братья и сестры, нужно быть внимательными и все проверять по Слову Божию. Ведь противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить (1 Петр. 5, 8).
Этот ответ пресвитера вызвал у меня сомнение. Если я раньше слепо доверял его «эрудиции», то теперь заметил некое несогласие с тем, что мне приходилось читать о празднике Пасхи. Ведь из Писания известно, что идоложертвенное бывает у язычников, а не у христиан. И эта милая старушка, о которой говорил пресвитер, с которой был знаком и я, верила искренне и всей душой. К тому же в Писании говорится о том, как Христос вместе с учениками ел пасху, и Он не считал это идоложертвенным. А в одной исторической книге, изданной в дореволюционной России, я прочитал, что обычай дарить на Пасху крашеные яйца имеет начало от Марии Магдалины, которая по вознесении Спасителя пришла в Рим для проповеди Евангелия. Когда же она предстала пред императором Тиберием, то подала ему яичко, которое покраснело, и сказала: «Христос Воскресе!» С этих пор христиане, подражая ее примеру, стали на Пасху дарить друг другу крашеные яйца. «Что-то на этот раз "эрудиция" подвела пастыря», — подумал я.
Тем временем он зачитал следующий вопрос:
- Объясните, пожалуйста, почему много разных вер, ведь Христос один?
- Чтобы было более понятно, — отвечал брат пресвитер, — приведу наглядный пример. Христос пришел в мир для спасения всего рода человеческого. Своей жертвенной любовью, Голгофскими страданиями, смертью и воскресением Он открыл на Небо одну дверь. Дверь в райские обители. Но враг рода человеческого, видя, что люди идут на Небо через одну дверь и спасаются, хитро и лукаво наделал множество других дверей. Люди стали путаться и пошли в разные двери, через что стали погибать. Наша вера и есть та одна дорога на Небо. Кто из нас смущается или сомневается в Божием благословении? Сколько у нас молодежи, сколько детей в собрании. Разве это не милость Божия? В Евангелии от Матфея в 18-й главе, в 20-м стихе, сказано: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. А нас? Не двое и не трое, а 200 и 300, и более душ. И я верю, что Господь будет еще и еще прилагать души в нашу общину.
Теперь я как-то успокоился, потому что никогда не был либералом и не признавал мнения относительно того, что все дороги ведут в рай. Поэтому я внутренне согласился со словами пресвитера, что вера истинная одна, но тут зачитали еще один вопрос:
- Ответьте, пожалуйста, — было в записке. — Православные почитают и ублажают Богородицу, ссылаясь на Евангельский текст: ибо отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1, 48). А вы как, тоже ублажаете или нет?
- Хороший вопрос, — сказал брат пресвитер, — Православие — это заблуждение. Там все мертвое, фарисейство и идолопоклонство.
У кого есть Библия, откроем от Матфея 23-ю главу и прочитаем 2-й и 13-й стихи: ...на Моисеевом седалищи сели книжники и фарисеи... Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете. Вот что сказал Иисус Христос о них. А поэтому у нас с ними нет ничего общего. Что же касается Богородицы, мы не ублажаем Ее вообще. Так у нас принято. Она такая же, как и все женщины.
Я уже стал замечать, что далеко не все, что делают баптисты, соответствует Писанию, а последний ответ пресвитера еще более укрепил мои сомнения. Читая Евангелие, я сам проникся любовью к Божией Матери. Ведь сколько Она претерпела страданий, видя мучения на Кресте единственного Сына. Что может быть больнее для Матери? К тому же мне было странно слышать, как братья говорили, что Она обыкновенная женщина, как и все вокруг. «Разве это так? — возражал мысленно я. — Она ведь единственная, кого избрал Сам Господь для воплощения Своего Сына. Это уже делает Ее великой избранницей. Как можно говорить, что Она ничем не отличается от всех женщин, когда-либо живших на земле? Например, мы все любим свою мать хотя бы за то, что через нее мы получили жизнь. А если бы ее оскорбил кто-нибудь из уважающих и любящих нас людей, то оскорбил бы тем самым и нас. Если кто любит близкого человека по-настоящему, тот будет любить и всех тех, кого любит он.
Но если такова любовь человеческая, то какова же Божия? И если мы любим родившую нас, то как надо любить родившую Того, Кто устроил весь этот видимый мир?
А как Сам Христос любил Матерь Свою Пречистую? Он не оставил ее даже будучи распят на кресте. Господь поручил заботу о ней любимому ученику Своему, Иоанну Богослову. А эти «друзья» Христа смеют говорить, что Она не достойна почитания, что Она обыкновенная женщина. О, если бы я жил в то время, когда Матерь Божия ходила по земле, — размышлял я втайне, — наверное, для меня было бы за счастье целовать ту землю, по которой она ступала. Ведь если в народе почитают матерей героев, то тем более следует почитать и ублажать Матерь Господа нашего Иисуса Христа, победившего диавола».
Мои раздумья прервал брат, пригласивший желающих выйти на середину комнаты и «покаяться». Он говорил громко и красноречиво, внушительно и ласкательно. Несколько человек вышли со слезами.
- Вы хотите покаяться? — спросил их брат.
- Да, — ответили они, вытирая слезы.
- Помолимся, — сказал брат, и стал говорить вслух импровизированную молитву.
Замечу, что покаяние, хотя и вызывало искреннее желание исправить свою грешную жизнь, однако было без перечисления грехов, как это бывает на исповеди у православных. И без разрешительной молитвы, в которой священник властью, данной от Бога, прощает кающегося. Но об этом я тогда еще не знал. Мне нравилось видеть людей, стоящих на коленях и просящих прощения у Бога. Может быть, это тоже облегчало покаяние, поскольку сказать о своих грехах какому-либо человеку не каждый решится. Ведь это так стыдно, а вот сказать о них Богу — нисколько. Видимо, поэтому Иоанн Креститель призывал к покаянию всенародному, чтобы был плод покаяния, то есть чувство стыда. И когда он заводил приходящих к нему в воду, то требовал называть свои грехи во всеуслышание. Конечно, не каждый находил в себе силы сказать о своих мерзостях. Потому он назвал ехиднами иудеев, которые не решались войти в воду.
После покаяния все вместе пропели очень трогательное песнопение: «Последний призыв прозвучал для тебя...». Во время этого пения вышло еще несколько человек из новопришедших. И всего покаявшихся было больше десяти человек. Помню, как им всем подарили Евангелие карманного формата и что-то из вещей гуманитарной помощи от наших братьев из Америки.
Прошло время. Я продолжал ходить на собрания и петь в хоре. Однажды был разбор слова, и один очень духовный и уважаемый всеми брат П. сказал проповедь. Он цитировал православного святого Ионна Златоуста, хваля его мудрость и дивный слог.
- Иоанн Златоуст — это наш брат, — сказал П. — В свое время он был великим проповедником, и жил в IV веке, когда нас, протестантов, еще не существовало.
Его последние слова меня заинтересовали и я решил поподробнее узнать, как понимать слово «протестанты». Закончилось собрание. Я подошел к брату, и мы присели в сторонке.
- Скажите, — начал я беседу, — что означают слова «мы — протестанты»?
- Удивляться не надо, — сказал брат, — протестантизм возник не так давно. Мы, баптисты, являемся одним из течений протестантизма. Бог открыл глаза Мартину Лютеру, и он отделился от католиков, потому что там инквизиции, индульгенции, крестовые походы и много всякой всячины, что противоречит Евангелию.
Протестантизм возник в конце XVI - начале XVII века.
- А сколько же тогда лет существует баптизм? — спросил я.
- Где-то около 500 лет.
- Но ведь Христос пришел на землю почти 2000 лет назад. А Церковь, которая Христом основана, где она?
- Понимаешь, — отвечал брат П., — до XI века первоначально была одна Церковь — Православная, а в XI веке произошло большое разделение. Запад отделился от Востока. То есть Церковь разделилась на Православие и Католичество. Но ты сильно в голову не бери. Название не спасает. Главное — поклоняться Богу в духе и истине.
- Хорошо, — сказал я, не удовлетворившись ответом, — в Писании говорится, что Бог создал Церковь, которую не одолеют никакие врата ада. Значит, Церковь не могла разделиться. Значит, кто-то отделился от Церкви: или католики отпали от истины или православные. А если Лютер разобрался в католичестве и, решив, что оно впало в ересь, вышел из него, то почему же он не вернулся в Православную Церковь? Почему? У православных тоже были индульгенции, инквизиции и крестовые походы?
- Нет. У православных не было этого ничего. Но Бог не спросит с нас за то, как там было. Главное, как есть сейчас. Если интересуешься этой темой, пожалуйста, возьми у нас в библиотеке книгу «История христианства», вышедшую в издатель-стве «Христианин» в 1977 году.
На другой день я пошел в библиотеку и взял эту книгу. Читая ее, я впервые по-настоящему познакомился с историей Церкви и от этого у меня появилось еще больше вопросов. Я искал истину и искренне хотел разобраться во всем. Я стал читать Иоанна Златоуста и почему-то видел, что он против нас. Против нашего пресвитера и его воззрений.
Отношение ко мне в общине резко изменилось. Видимая свобода баптизма оказалась не такой уж и свободной. Всеми уважаемый брат рассказал о нашей беседе пресвитеру, и о том, что я интересуюсь «конкретными» вопросами. Со мной побеседовали, и от крещения отстранили. Но для меня было главным узнать правду. Я не желал поступаться истиной и проявлять человекоугодие, лишь бы допустили до крещения.
«Крещение» баптистов обычно происходило на озере. Так было и в этот раз. Я с интересом наблюдал за происходящим и, честно признаться, зрелище это меня впечатляло. Сначала прочитали несколько текстов из Нового Завета о крещении, затем крещаемые сняли верхнюю одежду и в одном нижнем белье белого цвета вошли в воду по пояс. Помню, как пресвитер говорил, что крещаемым надо сложить руки на груди и стать как бы мертвыми. После погружения все вышли на берег, и один из братьев прочитал из 8-й главы Деяний стихи с 14-го по 18-й. Затем пресвитер поочередно возложил на каж-дого руки, после чего всех новокрещенных стали поздравлять и фотографировать на память. Выбрав момент, я подошел к пресвитеру.
- Можно у Вас что-то спросить?
- Пожалуйста, — ответил он.
- Я читал у нашего брата Иоанна Златоуста, что в первые века христианства Крещение совершалось троекратным погружением, как и Христос в Писании говорит: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19), то есть одно погружение было во имя Отца, второе — во имя Сына, а третье — во имя Святого Духа. А почему у вас только один раз погружают в воду?
- У нас так принято, — строго ответил пресвитер.
Я ждал, что он еще что-либо скажет в ответ, но он молчал. Тогда я спросил:
- И еще. Сегодня среди крещаемых было несколько человек, которые когда-то были крещены в Православной Церкви. Зачем их второй раз крестили? Ведь сказано в Писании: один Господь, одна вера, одно крещение? (Еф. 4, 5).
- Да, я знаю, что они были крещены в Православии, — сказал сдержанно пресвитер, — но к нам они пришли сами, мы насильно никого не крестим. У православных крещение недействительное, поэтому мы их перекрещиваем.
- А почему оно недействительно? — спросил я.
- Потому что они крестят даже младенцев, — сказал брат пресвитер. — В Евангелии от Марка, в 16 главе в 16 стихе сказано: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16). А какая вера у младенцев? Понятно, что никакой. Так?
- Так, — ответил я, — это точно.
Вернувшись домой, я открыл Евангелие как раз в том месте, где говорилось о детях, и стал читать: Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И, возложив на них руки, пошел оттуда (Мф. 19, 13-15).
«Значит, Господь заповедал допускать детей к Нему, — думал я, — а как же вера? Вера у детей есть, но не у младенцев. Все-таки пресвитер, видимо, прав». Тут я снова обратился к нашему брату Иоанну Златоусту, великому проповеднику IV века, и прочитал: «Как иудеев знамение обрезания отделяло от прочих народов и показывало в них народ избранный Богом, таким же образом и у нас Крещение составляет очевиднейшее различие и разделение верных от неверных».
«Интересно, — подумал я, — значит, по его мысли, обрезание — это прообраз нашего крещения. Но ведь иудеи обрезали младенцев в восьмой день. Значит они обрезали их не по вере? Какая вера у восьмидневного младенца»?
Я лег спать, но никак не мог уснуть: мысли о том, что где-то рядом истина, не давали мне покоя. «Где же она? — думал я, — Кто прав? Пресвитер или Златоуст? Конечно, надо искать ответ в Священном Писании, ведь только оно для нас единственный безупречный авторитет». Чтобы как-то отвлечься от мыслей, я встал и включил радиоприемник. Я настроил его на волну, которую разрешалось нам слушать. К моему удивлению, там читали Евангелие: И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои (Мк. 2, 5).
«Стоп», — сказал себе я, понимая, что нашел ответ, который так искал. Я выключил приемник, открыл это место в Евангелии и внимательно перечитал: «Иисус, видя веру их...» Значит, Господь исцелил расслабленного не по его вере, а по вере тех, которые раскрыли кровлю дома и, прокопав ее, спустили постель к ногам Иисуса? Так вот в чем отгадка! Иудеи обрезали младенцев не по их вере, а по вере родителей, приносивших малюток. Точно также происходит и Крещение младенцев у православных. Их крестят по вере взрослых восприемников.
ЕВХАРИСТИЯ: «Одна дорога есть на небо, в погибель тысячи дорог»
хлебопреломление у баптистов
Несмотря на возникающие в моей душе противоречия, я все же продолжал ходить на собрания. Наша община, как и многие другие баптистские, держалась на авторитете пресвитера, который умело ставил всех в некую зависимость. Помнится, как с одной престарелой женщиной К., бывшей православной, мы заговорили о неточностях в баптистской вере, и она мне сказала:
- Я не о чем не беспокоюсь, потому что знаю, что если умру, то братья меня похоронят, и поминки по мне справят. А чего мне еще желать?
- Как чего? — возразил я, — а рая? Похоронить-то похоронят, а куда душа пойдет? Главное ведь душа.
- Это ты правду говоришь, — сказала К., — но как я их брошу? Они ведь мне и огород вскопали, и ремонт в доме сделали. С моей стороны это будет неприлично.
Да, мы все обязаны пресвитеру. Это ведь он каждый раз на собрании говорит: «Братья, кто свободен на этой неделе, надо помочь нуждающимся». А нуждающиеся — это мы. Кому надо дом построить, кому картошку выкопать, кому машину отремонтировать. Одним словом, так друг другу и помогаем. Хорошо все выходит, только вот из-за этой взаимопомощи становишься уже зависимым от общины, и вопрос веры отходит на второй план. И чем больше ты получаешь помощи, тем сильнее связывается совесть. И выход из общины представляется уже как предательство.
Однажды собрание было переполнено. Во время хлебопреломления, после того как пресвитер помолился над двумя чашами с вином, их стали разносить по рядам. Но в одной чаше вино закончилось, и некоторым не хватило. Такое впоследствии случалось часто, но тогда я увидел в первый раз, как брат Д., нисколько не церемонясь, взял графин с вином и пошел в зал. Он влил вино в чашу и спросил:
- Никого не прошла чаша с вином? Слава Гос- поду! Вино и хлеб — это не Тело и Кровь. Мы совершаем это только в воспоминание пострадавшего Господа нашего Иисуса Христа.
После собрания я подошел к нему и сказал:
Брат, почему ты говоришь не от Писания?
О чем ты? — спросил он.
Вот ты сказал, что наше причастие — это не тело и не кровь Христа, а в Евангелии вот что на-писано: Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф. 26, 26-28). Видишь, Господь не говорит, что это образ, а что ни на есть Самое настоящее Тело и истинная Кровь.
- Ну это, брат, у православных Тело и Кровь, а у нас хлеб и вино, — ответил Д.
Впоследствии я понял, что он был прав. Действительно, истинное Тело и Кровь преподаются верным только в Православной Церкви. Читать далее:
|