Здравствуйте, меня зовут Маргарита, и я католичка. Я даже надела футболку с Папой нашим Римским Франциском I, чтобы написать, наконец, эту колонку о грядущей встрече Папы и Патриарха и о чувствах, которые у меня, обычной прихожанки собора Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, это событие вызывает.
Папа с футболки сигналит мне: «Давай, дитя! Just do it!» – и поднимает вверх большой палец, улыбаясь, а за ним – собор Святого Петра. Но я не перестаю бояться.
Вчера я прочитала сотни комментариев к новостям о грядущей 12 февраля встрече двух глав наших Церквей и всю ночь сидела за мерцающим белым экраном, страшась выдавить из себя хоть букву. Я представляла, что мне могут написать в ответ.
Я не перестаю удивляться тому, как разница во взглядах и вере способна разделять людей и делать их противниками и даже врагами. В то время как мы, католики и православные, прежде всего – братья во Христе.
Наши Церкви находятся в полном евангельском общении, взаимно признают таинства друг друга. Это много, очень много.
Пишут в Сети – униаты, еретики! И еще много такого, что нельзя процитировать нигде в публичном месте. Ругательски ругают Патриарха, принявшего решение встретиться с Папой.
Знаете, рядовым католикам, вот таким, как я, сидящим на скамейке в соборе в день воскресный и слушающим проповедь, священники год за годом твердят одно: православные – наши братья, это самые близкие по вере люди. Нам крайне не рекомендуется поддерживать разговоры о том, что вот у соседей-то ууу.
Ко мне часто подходили люди, далекие от веры, которые были в нашей Церкви впервые и которым понравилась месса (в основном за краткость и за русский язык, я полагаю). Они говорили – а вот у православных-то. Я всегда пресекала такие беседы на корню. Помню, я всё не понимала, почему многие православные, узнав, что я католичка, бросались объяснять мне то, чего, как им кажется, я не понимаю. Помню, как огорчало меня то, что я сталкиваюсь с неприятием моих убеждений, моей веры. Каждая месса у нас заканчивается молитвой: «Дай мне, Боже, быть терпимым и относиться с уважением к людям иных взглядов».
Я, как ребенок, радовалась, когда узнала о готовящемся в аэропорту Гаваны. Мне захотелось кричать и прыгать, и бегать по потолку, как если бы мне, взрослой женщине, сообщили, что Дед Мороз (Санта-Клаус) всё-таки существует. Ааааааа! Я попросту не думала, что доживу до этого дня.
Я буквально считаю дни до 12 февраля и хочу читать об этом всё, что мне попадется под руку. Потому что я ощущаю, как становлюсь свидетельницей и сопричастницей чего-то великого, прекрасного, того, чего ранее никогда не случалось.
Я вижу добрую улыбку Господа в том, что встречу назначили именно в аэропорту – поближе к небесам, не иначе. Где еще встречаться Папе и Патриарху, в самом деле?
Я знаю, что они будут говорить о том, что живо волнует меня вот уже целый год.
О гонениях на христиан. На христиан, понимаете? Не на католиков, не на православных, а на христиан – в целом. Мы должны держаться вместе, особенно сейчас, когда гонения перестали быть фактом из учебника истории, чем-то из диоклетиановских времен, чего с нами никогда не случится. Они, увы, стали повседневной реальностью. Мир изменился.
И вот теперь – наконец, встреча! На самом высоком из возможных уровней. Она дает мне надежду на то, о чем некогда написал Кафка в своем малом произведении «Ночью». Я процитирую его здесь полностью:
«Погрузиться в ночь, как порою, опустив голову, погружаешься в мысли, вот так быть всем существом погруженным в ночь. Вокруг тебя спят люди. Маленькая комедия, невинный самообман, будто они спят в домах, на прочных кроватях, под прочной крышей, вытянувшись или поджав колени на матрацах, под простынями, под одеялами; а на самом деле все они оказались вместе, как были некогда вместе, и потом опять, в пустынной местности, в лагере под открытым небом, неисчислимое множество людей, целая армия, целый народ, – над ними холодное небо, под ними холодная земля, они спят там, где стояли, ничком, положив голову на локоть, спокойно дыша.
А ты бодрствуешь, ты один из стражей и, чтобы увидеть другого, размахиваешь горящей головешкой, взятой из кучи хвороста рядом с тобой. Отчего же ты бодрствуешь? Но ведь сказано, что кто-то должен быть на страже. Бодрствовать кто-то должен».
Это фактически парафраз Евангелия – мы не знаем, когда придет Жених, но я уверена, что когда Он, наконец, придет, Он не обрадуется тому, что Его дети спят духовным сном или ищут повода для раздора вместо того, чтобы держаться друг друга как можно крепче. И не только перед лицом опасности, а просто так, потому что умеют любить друг друга и хотят делать лишь это.
Мы – эти стражи, понимаете? Вот Папа и Патриарх понимают, насколько я вижу. И встреча их пробуждает во мне только эти чувства – веру, надежду и любовь.
