Пора приступить к разбору ошибок прот. Геннадия Фаста. Начать лучше со статей в Журнале Московской Патриархии – в № 10, за октябрь 2010 года, с. 66–69 и в № 12, за декабрь 2010 года, с. 66–69, так как они написаны без полемического задора «Открытого письма», более корректно и обдуманно. Первое прочтение статей даёт общую картину активной деятельности прот. Фаста, деятельности, требующей многих сил и времени. Можно засвидетельствовать (см. Рим. 10, 2), что прот. Геннадий имеет ревность по Боге, но по разуму ли эта ревность – вот вопрос! Чтобы ответить на него более красочно что ли? – сделаем зигзаг в сторону и поговорим о женских модах. Должны ли православные девушки и женщины следовать моде (конечно, если на это есть средства)? Мудрые батюшки отвечают так: во-первых, в одежде и внешнем облике их не должно быть ничего нецеломудренного, а в остальном они могут одеваться модно, но только тогда, когда мода уже устоялась. Почему меняется мода? Если все одеты модно, это делает массу женщин безликой, как военное обмундирование делает всех солдат на одно лицо. Чтобы выделиться из толпы и привлечь к себе внимание, нужно одеться во что-то новое и непривычное. Вот и новая мода! У православных женщин не должно быть желания выделиться из толпы, так что они могут одеваться модно только тогда, когда по моде оденется большинство женщин. Если не следовать установившейся моде, это тоже выделяет их из толпы и привлекает к ним совершенно ненужное внимание.

Я далёк от мысли, что о. Геннадий желал бы себя выделить на сером фоне окружающих священников. Наверное, он просто хотел как можно более усердно исполнять свой долг священника. В молодые годы и у меня были заскоки, вызванные этим же желанием: мне казалось, что мои сослуживцы неоправданно сокращают чинопоследования – и я служил и требы исполнял более полно. К счастью, рядом со мною были священники с большим богослужебным опытом и лагерным стажем: они – по слову святых отцов – видя меня возносящимся к небу, дёрнули за ноги и поставили на землю. Они внушали мне, что я не должен выбиваться из общего фона – это крайне опасно! – и если что-то считаю необходимым изменить и исправить, должен это делать с крайней осторожностью и постепенностью. Видимо, рядом с о. Геннадием Фастом такого мудрого наставника не оказалось, и он вознёсся в облака и, упиваясь своим усердием, дошёл даже до догматических заблуждений – о чём речь впереди.

В октябрьской статье прот. Геннадий Фаст излагает установившийся в Енисейске порядок катехизации и особенности в совершении таинства Крещения. Хотящим креститься предлагается прослушать беседы о вере – 6 или 8. Длительность их – часа два. Для иногородних число бесед сокращается. Рекомендуется ходить в Церковь (уходя с Литургии после возгласа «Оглашеннии, изыдите»), прочитать хотя бы одно из четырёх Евангелий, выучить наизусть молитву «Отче наш» и Символ веры. В конце катехизации «выявляется проделанный духовный труд подготовки ко крещению, оставлена или нет греховная жизнь» (с.67). Прямой смысл этой фразы чисто сектантский: я был грешником, но поверил во Христа, крестился – и теперь святой! Но может быть о. Г. Фаст просто неудачно выразился, а мысль такая: если человек не желает оставить греховную, даже порочную жизнь, ему креститься нельзя, и следовательно катехизация своей цели не достигла. Но всё равно, приведённая фраза не случайна. Это особенно ясно видно из заглавия статьи: «Идите, научите все народы, крестяще их…». Заглавие отражает два момента: научение (катехизация) и крещение. Господь говорит иначе: научить (чтобы человек осознал необходимость крещения), окрестить, а потом постоянно учить (и учиться) соблюдать Христовы заповеди, пользуясь постоянной помощью Самого Господа, обещавшего быть с нами до скончания века (см. Мф. 28, 19–20; ср. Рим. 7, 15–25). То есть, крещение, омывая первородный грех и мои прежде бывшие грехи, даёт мне возможность победить мою греховность, но для реализации этой возможности я должен «до крови» сражаться, «подвизаясь против греха» (см. Евр. 12, 4).

Итак, мы должны всю жизнь учиться христианской жизни и подвизаться в ней. То есть, ошибка прот. Геннадия состоит в том, что он хочет получить идеальных – по его понятиям! – христиан ещё до крещения и потому возлагает бремена тяжкая и неудобоносимая на плечи оглашенных, перекрывая путь ко крещению тем из них, которые не могут исполнить его требований, (например, заняты на двух, а кто и на трёх работах, чтобы прокормить своих близких) особенно если их катехизация связана с более или менее дальними поездками. Правда, для иногородних прот. Геннадий делает послабление – уменьшает число катехизических бесед, но конечно не ограничивается одной, непосредственно предшествующей крещению.  

Теперь о богослужебных отличиях крещения. Начинаются они ещё во время катехизации. Перед возгласом «Оглашеннии, изыдите!» присутствующие в церкви оглашаемые должны подойти к амвону, и священник, выйдя из алтаря, вслух читает над их головами тайную молитву об оглашенных, после чего они уходят из церкви (с. 68).

Нередко крещение совершается в реке или озере. Бывает, хотя и редко, крещение в проруби. «Крещение в реке или озере всегда особенное событие» (с.68). Мне, старому священнику, непонятно, как в таких экзотических условиях сохранить должное благоговение к великим таинствам Крещения и Миропомазания (см. иллюстрации на с. 67 ЖМП). «Во время крещения каждое священнодействие поясняется священником», что ещё более должно разрушать благоговение к священнодействию. «Иногда крещение совершается с участием всего прихода». Некоторые прихожане потом в сердцах говорят: «Вот бы сейчас ещё раз покреститься, но … такого не бывает» (с. 69). На мой взгляд эта фраза – приговор крестильным новациям прот. Геннадия Фаста: крещение становится «во имя Фаста». Помните, с какой горечью говорит апостол: «Разве во имя Павлово вы крестились?» (1 Кор. 1, 13). А прот. Геннадию это сожаление прихожан, что они не могут повторно креститься, видимо, очень нравится.

Теперь самое время сказать о главном грехе статьи – о повреждении догмата «о едином крещении во оставление грехов». Внешняя оболочка таинства – катехизация и особенности совершения самого чинопоследования – не только заслоняют, но и пытаются уничтожить (превратить в ничто) само внутреннее содержание таинства. В самом начале октябрьской статьи прот. Геннадия в ЖМП содержится такое утверждение: «Крещение – врата церковные. В наше время эти врата одиноко стоят в чистом поле, которое есть мир (ср. Мф. 13, 38), и прошедшие через них оказываются там же, где и были. Врата в никуда» (с. 66). Страшно читать такие кощунственные слова! Великое таинство Крещения – врата в никуда! Было бы понятнее, если бы прот. Геннадий говорил о том, что любое таинство при неправильном отношении к нему вместо спасения ведёт в суд и осуждение. Но нет – это просто «врата в никуда». И совершенно непонятно, почему бы прихожанам, которые в детстве крестились «в никуда» не окреститься вновь – уже в Церковь. В этой фразе сказалось присущее некоторым современным богословам забвение о Боге и Его благодати. Ведь священник только внешнее орудие совершения таинства, а совершителем является сам Бог.

Ущербность катехизации в Енисейске в её чрезмерности, особенно в чрезмерной требовательности к духовному облику крещаемого – он должен быть совершенным ещё до крещения, так что катехизация по Фасту делает крещение почти излишним. А необычная обстановка самого крещения переносит центр тяжести с внутреннего на внешнее. При этом утверждается, что без этого внешнего внутреннее ничто! Как могла такая статья появиться в Журнале Московской Патриархии – официальном печатном органе нашей Церкви?          

Повреждение догматического учения Церкви есть и в декабрьской (ЖМП № 12, декабрь 2010 г. с. 66–69) статье прот. Геннадия Фаста. Искажению подверглась наша вера «во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь». Как говорится в редакционном предисловии – в этой статье о. Фаст «предлагает свою философию общинной жизни». Вот эта философия и есть источник погрешности. Общая цель статьи – показать преимущество общинного устроения прихода пред обычным приходским. Вот её основной тезис: «Одно из объяснений происхождения слова “церковь” возводит его к латинскому слову circus – “круг”, который возникает из учеников Христа и таинственно реализуется в Церкви Божией. Иисус Христос собирает учеников, и возникает круг. Таинственно это всегда реализуется в Церкви Божией. Сакрально присущее Церкви свойство круга переживается народом Божиим и определяет формы церковной жизни». Этот тезис по мысли прот. Фаста должен показать порочность приходской (якобы разомкнутой) формы организации прихода, свидетельствующей (см. статью) «о оскудении духа» и «о обмирщении Церкви». Поэтому он ратует за «устроение прихода как молитвенно-евхаристической и миссионерско-благовестнической общины», чем по его мысли восстанавливается кругообразное устройство прихода. Это происходит «когда приход, объединяющий православных жителей какого-либо населённого пункта, в результате служения того или иного пастыря перерастает в общину с самобытной внутренней и внешней жизнью. Такие примеры наблюдались даже в непростые советские годы». В этом случае «появляется общинное самосознание и самоощущение прихода, возникает тот самый круг, собирающий всех воедино вокруг Христа» (с. 66). Как прот. Геннадий не видит, что община собирается не вокруг Христа, а вокруг пастыря – в данном случае вокруг прот. Фаста?

Образ круга вовсе не так однозначен, как это представляет прот. Геннадий Фаст. По кругу движутся в воинственной пляске мусульмане. Круг присутствует в радениях мистических сектантов и в оккультных практиках. Так что сам по себе круг ещё ничего не доказывает, скорее наоборот. Хотя образ Церкви как круга даёт нам и авва Дорофей (см.: Добротолюбие, т. 2, Свято-Троицкая Сергиева Лавра , 1992, Подвижнические наставления аввы Дорофея, п. 42, с. 617). Но этот образ говорит против общинной философии прот. Фаста. По авве Дорофею, Церковь есть круг, в центре которого Бог. Точки на окружности – люди. Если они идут к Богу (по радиусу!), то они сближаются и друг с другом. Если идут (в радиальном направлении) от Бога, то и друг от друга отдаляются. Дополним образ, данный аввой Дорофеем – ведь можно двигаться и вбок, вправо или влево. То есть, вместо движения к Богу, люди движутся друг ко другу, одновременно удаляясь от тех, кто у них за спиной. Так и создаются общины вокруг авторитетных батюшек. Единая Церковь распадается на общины – круги, центром которых становятся – вместо Бога! – авторитетные священники: священник Георгий Кочетков, или протоиерей Геннадий Фаст.

Это не моя фантазия, это реальный план сатаны по разрушению Церкви. 

Большие надежды в деле воцерковления народа некоторыми возлагаются на общинное устройство прихода. Как мы видели выше, никаких сакральных преимуществ община перед приходом не имеет. Их сравнивать можно только по плодам (см. Мф. 7, 16). Чем практически община отличается от прихода? Тем, что она налагает на своего члена дополнительные обязанности. Прот. Геннадий Фаст указывает на два вида общины: целевая община и община пастырская. Пример целевой общины – созданная о. Аркадием Шатовым (ныне епископ Пантелеимон) община сестёр милосердия. Если у достаточно сильного и здорового человека почему-либо прекратились семейные и производственные обязанности (или при их существовании есть систематически высвобождающееся свободное время), почему бы не отдать свою заботу и свой труд на доброе дело? Имеет право на существование и пастырская община, если она не охватывает всего прихода. Например, батюшка до принятия сана был тренером по самбо. Очень хорошо, если около него соберутся молодые люди с целью приготовить себя для воинской службы. Но не такова община, собравшаяся вокруг прот. Геннадия Фаста. Она представляется ему идеальной. На самом же деле она уродлива. Ущербность общины, собравшейся вокруг прот. Геннадия Фаста, и вообще ущербность «пастырской» общины лучше всего показать, разбирая фразы из статьи, восхваляющей и рекламирующей эту самую общину. Напоминаю – это «декабрьская» статья в ЖМП прот. Геннадия, носящая очень выразительное название: «Как велик и прекрасен наш Бог!».

Приход вокруг авторитетного священника «перерастает в общину с самобытной внутренней и внешней жизнью» (с. 66). Эта самобытность и «перерастание» в неё – уже ущербны. Значит, этот приход не такой, как все остальные кругом. Как это напоминает: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди»! (Лк. 18, 11). А если чуткий совестью христианин не хочет принять этого перерастания, он объявляется чуждым Христа и посторонним для Церкви (см. абзац об «отсеве» – с. 67, средняя колонка).

Читаем дальше. Рассуждение об исповеди. «Прихожане получали пастырское наставление, епитимии… В результате такой исповедной практики приход естественным образом… стал приобретать некоторые формы общины» (с. 67). Исповедь, как бы длительна и прекрасна она ни была, может служить образованию общины только тогда, когда пастырь не довольствуется скромной ролью свидетеля исповеди (как его учит Церковь – «аз же точию свидетель есмь»), а берёт на себя некое подобие роли опытного в духовной жизни монастырского старца. Он становится не просто священником, а «духовным отцом!» (младостарцем), собирающим вокруг себя не просто прихожан, а «духовных детей». Ну, а того, кто побоится вручить себя его духовному руководству – того в отсев!

Далее. «Приход стал для нас училищем благочестия. И в праздники, и в будни… читается какая-нибудь книга Священного Писания (например Апокалипсис). Священник читает текст и комментирует его» (с.67). Апокалипсис настолько таинственная и трудная книга, что на толковании его и не такие умники, как мы с о. Геннадием, ломали себе шею. Но дальнейшее ещё хуже. К толкованию приглашаются и миряне. «По воскресным вечерам… проводится двухчасовая воскресная беседа… Читается Священное Писание. Беседу ведёт священник, а все присутствующие свободно обсуждают текст… Такие прихожане не ограничиваются бытовым православием, Библия и святые отцы открывают им большие глубины нашей веры» (с. 68).

Как нас с о. Геннадием учили в духовных школах – принцип свободного толкования Священного Писания есть основополагающий принцип протестантизма (ещё раз – как прав владыка Антоний в своих обличениях!). Этот принцип породил огромное количество сект. Они, несмотря на вопиющую иногда глупость свободного толкования Писания, обладают завидной живучестью, что гибельно для попавших в их сети. Пример – Уильям Миллер, основатель секты адвентистов. Как многие баптисты – а он начинал как баптистский пресвитер – он верил, что ещё до Страшного Суда Христос придёт на землю для тысячелетнего Царства. Это учение осуждено соборным разумом Церкви, но свободным толкователям Писания Церковь не указ! И вот Миллер задумался – когда же будет пришествие (адвентус) Христа. У пророка Даниила он прочитал: «На сколько времени… святыня и воинство будут попираемы?… на две тысячи триста вечеров и утр» (Дан. 8, 13-14). А у пророка Иезекииля – «День за год, день за год Я определил тебе» (Иез.4, 6). Соединив эти тексты (которые на самом деле относятся к разным событиям), он решил, что пришествие Христово должно быть спустя 2300 лет после изречения Даниилом его пророчества – т.е. в 1854 году. Собрал своих последователей – и они в белых одеждах с горящими свечами ждали Христа. Несмотря на то, что адвентус не произошёл, секта адвентистов успешно существует до сих пор. Так опасно свободно толковать Священное Писание!

И уж конечно, приход о. Фаста, переросший в самобытную общину, не мог обойтись без литургической самобытности. Так, Апостол читается на русском языке. Евангелие – лицом к народу. Хотя по общепринятому правилу это допускается только раз в год – на вечерне первого дня Пасхи. На ектении после Евангелия и проповеди – особое прошение на тему только что сказанного поучения. В записках подаются не только имена, но и нужды и благодарения (как интересно звучит: раб Божий Андрей благодарит Бога за приобретённую машину. Если бы это было в советские времена, могла бы прозвучать и такая молитва: раб Божий Иван просит Божией помощи на сдачу экзамена по научному атеизму). На возгласе «Возлюбим друг друга…» по примеру кочетковцев начинается взаимное целование – правда, братья братьев, сестры сестёр. Такая вот самобытная община! Особенно меня умиляет чтение батюшкой молитвы «Святый Боже» на еврейском языке. Как язык православного богослужения еврейский угас ещё до конца II-го столетия, так как православные евреи или были истреблены гонителями или ассимилированы спасшими их от истребления народами. Вновь крестившиеся евреи входили в состав Церквей этих народов. А песнопение «Святый Боже» появилось при патриархе Прокле, то есть, два или три века спустя. Зачем нужен искусственный перевод этой молитвы на еврейский язык? И уж если захотелось учёному человеку так помолиться, для чего понадобилось через Журнал Московской Патриархии оповещать об этом всю полноту Русской Церкви? Это очень похоже на блестящую брошь в костюме модницы – пусть все обращают внимание и завидуют! Хотя, может быть, это ещё один укор владыке Антонию – какого высокообразованного пастыря потеряла его епархия!

Очень плохо, что прот. Геннадий Фаст самобытничает не один, а вовлекает в процесс своих прихожан. «Следует отметить, – пишет он, – что ничто и никогда не вводилось распоряжением настоятеля. Река сама находит своё русло, её не направляют» (с. 69). Оставим на совести прот. Геннадия слово, что реформы в приходе возникли сами собою без его направляющих усилий. Беда в том, что прихожане могут – теперь, после ухода прот. Фаста в другую епархию – учинить раскол. Хотя по сути дела – с ним или без него – они уже в расколе, так как подпали под клятву Святейшего Патриарха Тихона. В своём обращении от 4/17 ноября 1921 года, перечисляя самовольные изменения службы, о которых ему стало известно (в частности – «богослужебные части из слова Божия читаются не на церковнославянском языке», «произносятся возгласы, не указанные в Служебнике», «молитвы, которые положено читать тайно, читаются вслух» и т.д.) он сказал: «На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения» (Благодатный Огонь, 2010, №20, с.3).

   * * *           

Отдельно стоит сказать о двух вещах, о которых я уже писал раньше, а не упомянуть нельзя. Это, во-первых, вопрос о частоте причащения и о подготовке к нему. Об этом см. мою статью «Истинный смысл современной пропаганды сверхчастого причащения» (Благодатный Огонь, 2007, № 16, с. 3–18).

Второе требует цитаты: «Износится Святая Чаша. И вот мы все со Христом и во Христе друг с другом навеки едины! Круг Церкви, этот Sanсtus Circus, сомкнулся с центром во Христе» (ЖМП, 2010, №12, с. 69). О чем говорит эта цитата? Она показывает, что община, образовавшаяся вокруг – не Христа, а прот. Геннадия Фаста – наконец-то «сомкнулась с центром во Христе». Это – экклезиологическая ересь протопресвитера Александра Шмемана, только здесь она более откровенно сформулирована. Против этой ереси в своё время выступил протопресвитер Михаил Помазанский (его статья «Экуменика на фоне православной литургики» опубликована в журнале «Благодатный огонь, 2004, № 12, с. 96–109). Прот. Михаил пишет: «Индивидуально-освятительное значение таинства Евхаристии, т.е. значение не только соединения верующих между собою, но прежде всего единения каждого верующего со Христом совершенно определенно выражено Апостолом в 10-11 главах I-го послания к Коринфянам» (с. 101). То есть на первом месте соединение со Христом, на втором – как следствие! – соединение друг с другом. Шмеман и Фаст говорят наоборот – сначала образование общины, а уж потом – всей общиной вместе! – соединиться со Христом (или – что то же! – поставить Христа в центр уже созданной общины). О. Михаил Помазанский, опираясь на слова Апостола: «Кто есть и пьёт недостойно, тот ест и пьёт осуждение себе» (1Кор.11, 29), говорит, что если осуждение индивидуально, то и «достойное принятие их совершает индивидуальное освящение», то есть, индивидуальное соединение со Христом первично, а единство верующих в Церкви (во единой святой, соборной и апостольской Церкви – а не в отдельно взятой общине) – вторично. Оно есть неизбежное следствие соединения отдельно взятого человека со Христом. То же самое говорит и авва Дорофей: чем ближе ко Христу, тем ближе друг ко другу (а не наоборот – чем ближе друг ко другу, тем ближе ко Христу – ибо так можно сбиться в кучу – общину! – помимо Христа). Эту же мысль ярким примером  пояснил сам Господь Иисус Христос. Он сделал это тут же после Тайной Вечери – т. е. после первого в истории причащении Его Святых Таин. Выйдя с Вечери, Он (наверное!) увидел виноградную лозу и указал на неё Своим апостолам (см. Ин. 15, 1–8). Причастники – ветви на Лозе-Христе, а далее Отец Небесный – в индивидуальном порядке! – эти ветви сортирует: одни обрезывает, чтобы принесли больше плода, другие, не приносящие плода, отсекает, а когда высохнут – бросает в огонь. Продолжим образ. Община – это веник из ветвей. Веник целиком к Лозе не прививают – его надо разобрать на веточки и привить их к Лозе-Христу каждую отдельно. Тогда они будут питаться соками Лозы и составят единое целое с Ней, а значит, и друг с другом. А единство веника чисто внешнее – его создаёт верёвка, которой он связан. Вот содержание и смысл экклезиологической общинной ереси, которую проповедовал прот. Шмеман, а осуществляют о. Кочетков, о. Фаст и другие.

Естественна реакция верующего, сохранившего здравый инстинкт истинной веры: можно ли ходить в храм, где устанавливаются «самобытные» общинные порядки? Как по разному решают этот вопрос прихожане – мы видим на примере общины кочетковцев (см.: Благодатный Огонь, 2007, № 16, с. 61, 62 и 65, а так же: Благодатный Огонь, 2010, № 20, с. 34–35). Правда, у них отсев прихожан – это иногда требование самих кочетковцев: «Ещё раз придёшь в наш храм – тебе не жить» (Благодатный Огонь, № 20, с. 35). Более мирно это происходило в кафедральном храме архиепископа Ионафана (Елецких): его «общину “покинула” группа экзальтированных особ, …но храм пополнился мужчинами и женщинами молодых и средних лет» (Благодатный Огонь, № 20, с. 21). Тот же процесс происходит (происходил!) и в общине прот. Геннадия Фаста. Вот что он пишет об этом: «Некоторый отсев прихожан – это хорошо или плохо? Не задача ли священника любыми средствами привлечь людей?» (ЖМП, 2010, № 12, с. 67). Ну, привлекать-то может быть и необязательно (тем более «любыми средствами»). Важно не оттолкнуть – даже просто любопытствующего, если он не враждебен Церкви. Но оттолкнуть наиболее здравомыслящих прихожан нарушением устава – это уже преступление! Преступно и объявлять их чуждыми Церкви, как это делает о. Фаст: «Привлечение и отсев – это обоюдный процесс. Ко Христу тянутся те, кого привёл Отец (см. Ин.6, 44), а отходят от него те, для кого “жестоко есть слово сие” (Ин.6, 60)» (там же).       

Жутко читать эти кощунственные речи в Журнале Московской Патриархии, призванном быть образцом православных СМИ. Какая-то червоточина завелась в его редакции. Кто-то из её редакторов сочувствует и пытается активно содействовать реформаторам, которые, по словам покойного старца о. Иоанна Крестьянкина, стремятся разорить Церковь. Такое же проникновение произошло и в редакцию журнала «Нескучный сад». В его втором номере за 2011-й год опубликована статья с красноречивым заголовком: «Обновленцы реформ не любят». Цель статьи – отмежевать современных реформаторов-неообновленцев, особенно переводчиков богослужения на русский язык, от скомпрометировавших себя обновленцев XX века. Обоснованный ответ на эту статью уже дан в замечательной статье священника, ныне протоиерея Константина Буфеева «Патриарх Сергий, обновленчество и несостоявшаяся реформация русской Церкви XX века» (Благодатный Огонь, 2001, № 6, с. 65–85). Но фальшь статьи в журнале «Нескучный сад» видна даже и в самом её тексте. В ней указано, что обновленческий собор 1923 года кроме постановлений о женатом епископате и второбрачии священников призвал обновленцев проявлять творческую инициативу в богослужении. Этот призыв и осуществляют современные реформаторы богослужения, оправдывая своё название – неообновленцы. Так что к автору статьи вполне применимы грозные слова пророка Исаии: «Горе тем, которые… тьму почитают светом, и свет тьмою» (Ис. 5, 20).         

Но всё же я в своём сознании не могу поставить прот. Геннадия Фаста на одну доску с Кочетковым. Подкупает какая-то его детскость. Надо же, похвалиться еврейским текстом молитвы «Святый Боже»! Ещё более эта детскость заметна в его «Открытом письме», похожем по своей алогичности на детскую перебранку. «Открытое письмо» – это ответ на статью архиепископа Красноярского и Енисейского Антония «Блюдите, како опасно ходите» – статью нам недоступную (статья архиепископа Антония выставлена на сайте «Благодатный Огонь» в разделе «Библиотека». – Прим. ред.). О её содержании мы можем судить только по «Открытому письму» прот. Фаста. Оно имеет в себе 12 пунктов как ответ на 12 обличений владыки Антония. Все они строятся по одной схеме: во-первых, этого не было, или было только один раз, а во-вторых – это делалось правильно. Пункты расположены по убывающей важности, а мы их рассмотрим по возрастающей, то есть, от двенадцатого к первому.