Мне кажется очень важным то, что в основе богословия о.Александра (Шмемана-авт.) лежат не какие-то идеи, вычитанные из книг или услышанные от учителей, благо что ему было у кого учиться, а личный опыт, причем не какой-то экзотический наподобие видений Владимира Соловьева, а вполне обыденный. Он смог этот опыт зафиксировать, эту интуицию пронести через всю жизнь и на ее основе построить свое богословие. Интересно было бы посмотреть, как эта идея отнесенности питает его богословское творчество на примере его знаменитых книг.

В начале прошлого года произошло событие, которое ожидалось многими православными как в России, так и за рубежом - причисление к лику святых матери Марии (Скобцовой). Всю жизнь мать Марию сопровождали две, на первый взгляд, совершенно противоположные установки - стремление к отшельнической жизни и служение людям. Для нее "пустынножительство" оставалось неизменным идеалом, но в том-то и особенность ее жизненного пути, что отшельничество как крайнее выражение любви к Богу, когда ради Него оставляют все, было соединено ею с другой составляющей христианской жизни - любовью к человеку. Для нее монашество не означало обязательного переселения в монастырь или уход в пустыню, но обязательно исход из "ветхого человека", начало сознательного рождения в Вечность, являющегося со-распятием Христу. Если считать сутью монашеского подвига подготовку к встречи с Вечностью (ради чего, собственно, и уходили монахи в пустыню в древности), то так понимаемый монашеский подвиг у матери Марии не прерывался и не ослабевал. Монашество зародилось когда-то как "бескровное мученичество", но поскольку мать Мария часто не находила этой же меры любви к Богу и людям в современной ей монашеской и церковной среде, с которой она соприкасалась, она обличала ее и сама испытывала, особенно со стороны некоторых влиятельных лиц, "гнушенье, сухость, мертвость и плевки". Сегодня многие оценивают статьи матери Марии конца 30-х годов в контексте современной полемики церковных "модернистов" с "консерваторами". Но идеи матери Марии отнюдь не тождественны идеям церковных модернистов, последние хотят сделать православие проще, доступней и привлекательней для широкого круга современных людей. Верно, что модернизм и либерализм выступают под лозунгом свободы и любви, а мать Мария тоже пишет о свободе, которую противопоставляет "законничеству", и о христианской любви, противопоставляемой духовному эгоизму. Но на этом сходство и кончается, поскольку свобода и любовь, в ее понимании, стяжаются только через Крест. "Свобода, - пишет мать Мария, - обязывает, свобода определяет честность и суровость к себе, к своему пути. И мы, если хотим быть суровыми и честными, достойными данной нам свободы, то в первую очередь мы должны проверить наше собственное отношение к нашему духовному миру. Мы не имеем права безоговорочно умиляться на все прошлое, - многое из этого прошлого гораздо выше и чище нас, но многое греховно и преступно. К высокому мы должны стремиться, с греховным бороться. Нельзя все стилизировать под некий сладостный звон московских колоколов, - религия умирает от стилизации. Нельзя культивировать мертвый быт, - только подлинное духовное горение весомо в религиозной жизни. Нельзя замораживать живую душу правилами и уставами, - они были в свое время выражением других живых душ, а новые души требуют соответственного выражения. Нельзя воспринимать церковь как некое эстетическое совершенство и ограничивать себя эстетическим млением. - Богом данная нам свобода зовет нас к активности и борьбе. И было бы величайшей ложью сказать ищущим душам - идите в церковь, потому что там вы найдете покой. Правда обратна. Она говорит успокоенным и спящим: идите в церковь, потому что вы там почувствуете настоящую тревогу о своих грехах, о своей гибели, о грехах и гибели мира, там вы почувствуете не утоляемый голод о Христовой истине, там из теплых вы станете пламенными, из успокоенных - тревожными, знающие мудрость века сего - вы станете безумными во Христе