«Если человек представляет себе взаимодействие свое с высшей реальностью, с Богом, с Божеством как взаимоотношение между рабом и тираном, судьей, то для него образ Бога формируется как образ строгого, жестокого существа, может быть, и справедливого, но, безусловно, наказующего. Тогда его образ Бога несет в себе черты полуязыческие - полухристианские, такие черты, которые, например, характеризуют, православные иконы "Спас Ярое око" или греческий "Пантократор" в некоторых достаточно жестких образах иконописных фресок. Это образ всемогущего Вседержителя, сурово смотрящего на человека, человек ощущает, прежде всего, справедливость, суд, угрозу наказания. Но можно сказать также и наоборот. Если у человека формируется образ Бога как Судии, тогда отношение человека к Богу будет отношением раба к тирану».

«Но существенно также и то, что образ Бога у человека формируется и помимо взаимоотношений с родителями. И здесь как раз выстраиваются те самые отношения, о которых мы говорили выше: если человек относится к Богу как к тирану, то его отношение к образу Божию, будет как к строгому Судье, и даже иногда палачу. Для многих людей Бог, прежде всего наказующая сущность, то есть палач, который отправляет человека на адские муки; по справедливости, но отправляет. Гораздо реже встречающийся, но гораздо более ценный образ Бога - образ Любящего Отца. И даже не Любящего Отца, но Любящего Жениха, что очень близко православному христианскому символизму: Христос есть жених. Христос есть царь будущего века.»

«Когда спрашивают – а что Церковь говорит по тому или иному поводу, мы должны признаться, что по большинству вызовов времени у нас нет готовых решений, да и быть не могло, потому что проблемы-то возникли вот-вот. А мы, чуть что, привыкли оборачиваться назад – где там Стоглав? А сколько ему лет-то уже? И что там хотим найти? Как солить огурцы? Или как наказывать детей в субботу? Жить-то с этим как?»

«Бывает, что у священника нет сил и времени объяснить человеку, что тот сам себе лжет. Он приходит на исповедь и говорит то, что не соответствует правде. А я вижу, что он сам себя обманывает. И, стало быть, лжет и Богу. Я хотел бы, чтобы ему психолог помог себя понять, найти свою правду, увидеть, кто он есть на самом деле. Потому что на исповеди очень часто люди уклоняются от правды. Уклоняются не потому, что они хотят обмануть, а потому, что они не обладают нужным механизмом самоанализа.»

«Современная психология, вся целиком, во всем видимом многообразии и многоцветии, вырвалась гораздо далее, в понимании внутренних механизмов психики и личности, чем богословское понимание личности. Нужно было дождаться учения В.Н. Лосского, Х. Яннараса, вл. Каллиста (Уэра), чтобы осмыслить путь, пройденный психологией в ХХ веке. Да, психология забежала вперед, как когда- то астрономия, в лице Джордано Бруно и Галилео Галилея»

«Действительно, учение о молитве (например) разработано в православии так глубоко и достоверно, что едва ли кто будет искать иного, однако оно чаще всего касается высот духа. Начальная же практика удержания внимания, смысла внутренней речи, условий внутренней тишины, значения смысла и работы сознания в молитве – святоотеческие тексты практически не касались… Однако, самые глубины человеческой психики, в которых скрываются обиды, раздражение, зависть, гнев – в аскетике не поднимались».

«Лишь к XX веку было осознано, что каждый человек – личность».