О богословствующем диаконе Андрее Кураеве
1998 год
Протоиерей Петр АНДРИЕВСКИЙ
I. Уясняет ли Церковь свою веру через полемику с оккультистами?
 В глазах некоторой части православных христиан диакон Андрей Кураев представляется защитником Православия. Кураев действительно немало времени и сил потратил на обличение современных оккультных течений, много написал сочинений в опровержение оккультизма. Но значит ли это, что диакон Кураев является защитником Православия? Всякий ли борец с заблуждением одновременно является и апологетом Православия? История Церкви убеждает нас, что далеко не всякий. К примеру, Феодор Мопсуетский, преданный анафеме V Вселенским Собором. Немало сил и времени посвятил Феодор, обличению заблуждений Аполлинария Лаодикийского. Однако вместо славы апологета Православия получил от Отцов V Вселенского Собора наименование нечестивейшего. Конечно, осужден он Отцами Собора не за то, что обличал Аполлинария и других еретиков, а за то, что, обличая еретиков, и сам исказил православную веру. Сам Аполлинарий много писал против язычников, особенно Порфирия. Врагов Православия обличал и Несторий Патриарх Константинопольский. Несторий так сильно негодовал против еретиков, что однажды обратился к Царю Феодосию со словами: «Царь, дай мне землю, очищенную от ересей; а я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и я помогу тебе истребить персов».
Конечно, диакон Андрей Кураев обличает оккультистов. Но, к сожалению, обличая оккультистов, он предлагает для усвоения читателям его сочинений целый ряд ересей, многие из которых уже осуждены Вселенскими и Поместными Соборами нашей Церкви. Неизвестно, читают ли книгу Кураева «Сатанизм для интеллигенции» оккультисты, которых обличает отец диакон. Но, вне всякого сомнения, эта книга широко распространяется среди православных христиан, которые отравляют свои души ядом ересей, находящимся в этой книге.
Уже в предисловии к своей книге диакон Кураев ревизует всю историю Церкви, начиная с апостольских времен. По его словам, Евангелия и апостольские Послания являются сочинениями полемическими. Причиной появления этих священных книг, по мнению Кураева, стала полемика с древними оккультистами – гностиками.
Диакон Кураев пытается убедить всех нас, что с исчезновением гностицизма «многое в христианстве стало непонятным», что Евангелия и Послания – это телефонный голос одного лишь собеседника (Святых Апостолов), что только с появлением оккультизма «мы по-новому можем оценить христианство». Пожалуй, и сам диавол не смог бы придумать более благовидного предлога для изучения еретических книг! Кто из христиан не жаждет понимания Евангелия и апостольских Посланий? Кто из христиан не жаждет знать православное учение, учение Христа? Но если Евангелия и Послания – всего «лишь телефонный голос одного собеседника», в чем нас пытается убедить богословствующий диакон, то впору православным христианам искать писанину древних гностиков, ибо всякий по опыту знает, что из голоса лишь одного телефонного собеседника невозможно узнать смысла телефонного разговора. Но где взять сейчас книги гностиков? Человека, жаждущего познания православной веры, эта мысль может повергнуть в отчаяние. Однако впасть в отчаяние не дает отец диакон. Оказывается, древнюю писанину гностиков ныне с успехом может заменить современная писанина теософов. Именно чтение современной оккультной литературы самому Кураеву якобы «помогло лучше понять христианство». По крайней мере, он пытается убедить в этом своих читателей.
Как Евангелия, так и Послания боговдохновенны, т.е. написаны они по вдохновению Святого Духа. Православная вера по всей своей полноте и содержится в этих боговдохновенных книгах Нового Завета. Чтобы уяснить учение Христа из этих книг, не только не нужно читать книги гностиков, но и вообще знать об их существовании. Не случайно Святая Церковь строго запрещает христианам читать книги еретические. В чине исповеди, содержащейся в Требнике, священник обращается к исповеднику с такими словами: «Рцы ми чадо: не был ли еси еретик, или отступник; не держался ли еси с ними, их капища посещая, поучения слушая, или книги их прочитовая». Очевидно, не считала бы Церковь чтение еретических книг грехом, если без чтения этих книг невозможно было уяснить во всей полноте православную веру. Чтение книг еретических необходимо было Святым Отцам не для того, чтобы уяснять из этих книг свою веру, «уяснять служение и учение Христа», как это представляется Кураеву, а для того, чтобы обличать зловерие еретическое.
Само же учение Христа, изложенное в Евангелиях и Посланиях, является не человеческим учением, а именно учением Христа, Христа-Бога, учением, имеющим божественное происхождение. Догматы нашей веры твердым основанием своим имеют Священное Писание, и только Священное Писание. Догматами, вероизложениями Церковь оградила себя от баснословий еретических. Утверждать, что христиане лучше узнают Священное Писание, свою веру, если познакомятся с этими баснословиями, – есть вершина бессмысленности.
Кураев испив из лужи оккультных учений пытается нас убедить, что сам стал лучше понимать Православие. Всем христианам следовало бы искренней верой принимать все то, что изложено в Священном Писании, что эта вера Священного Писания совершенно достаточна для нас. Наша православная вера – это вера Священного Писания. И поскольку еретики пытались исказить эту веру, ложно истолковывая Священное Писание, то Святые Отцы в своих творениях показали ложность их истолкований, одновременно уча нас истинному пониманию Священного Писания. Именно злоба еретиков подвигла Святых Отцов написать огромное число сочинений в обличение еретических заблуждений и разъясняющих истины нашей веры. И как можно утверждать, что уяснение Евангелия и Посланий, уяснение учения Христа невозможно без обращения к гностической писанине?
Для древних Отцов Церкви православная Вера – это вера Святых Апостолов. Для более поздних Святых Отцов православная вера – это вера прежде живших Отцов Церкви, и, значит, та же самая апостольская вера. К творениям прежде живших Отцов обращались Отцы Вселенских Соборов, чтобы обличить заблуждение еретическое. К этим святоотеческим творениям должны обращаться и мы, православные христиане, для уяснения своей веры. А диакон Кураев утверждает, что для уяснения учения Христа должно обращаться к гностической писанине, что без этой писанины никак невозможно узнать логику рассуждения Апостолов. Но это ложь.
К святоотеческим творениям должны обращаться и современные православные христиане для уяснения православной веры, уяснения учения Христа, уяснения Евангелия и апостольских Посланий. Если же они, внимая лукавому совету, за этим уяснением обратятся к писаниям теософов и оккультистов, если поверят басне Кураева о том, что изучение оккультизма ему самому «помогло лучше понять христианство», то они Православия не только не уяснят, но никогда и не узнают. Избрав себе в учителя Православия не творения Святых Отцов, а сочинения диакона Кураева, «уяснившего» Православие из чтения оккультной литературы, читатели его сочинений весьма сильно рискуют заразиться теми же самыми ересями, которыми недугует сам богословствующий диакон.
II. О ересях диакона Андрея Кураева
В «Русском Вестнике» (1998, № 27-28) опубликована статья Дм. Белякова «Против ереси диакона Андрея Кураева». В том же «Русском Вестнике» (1998, № 36-38) опубликована ответная статья отца диакона «Ненависть лишает разума». Прокомментировать обе эти статьи хотелось бы словами дореволюционного автора А.И. Покровского об обстоятельствах осуждения еретика Павла Самосатского, приводимыми в статье Кураева: «До сих пор, на обоих предшествующих соборах ортодоксальные члены собора, хотя и чувствовали неправославие Павла, но не могли изобличить его в этом с бесспорной убедительностью. Павлу, как человеку образованному и изощренному в словесных препирательствах, удавалось искусно маскировать еретичность своих взглядов и обезоруживать противников». Да, о. Андрей, подобно Павлу Самосатскому искусно ведет полемику. Он обходит стороной те места статьи Белякова, которые явно изобличают его нечестие и на которые ему ответить нечего. К примеру, он «не замечает» в статье Белякова его же (Кураева) собственные слова: «И в полемике с оккультистами Церковь уясняет свою веру, уясняет служение и учение Христа». Как это? Наша Православная Церковь до сих пор «не уяснила» своего же православного учения, «учения Христа», чтобы ей было необходимо уяснять его сейчас через полемику с оккультистами? Но эту свою хулу на Духа Святаго, неотъемлемо пребывающего в Православной Церкви со Дня Святой Пятидесятницы, Дня сошествия Духа Святаго в виде огненных язык на Апостолов, о. диакон, как я уже сказал, не замечает. Он переводит полемику к тому, что «изучение оккультизма помогает лучше понять православие».
Кураев негодует на возмущение по этому поводу Белякова, справедливо сомневающегося в этом. Но иной, не утвержденный в православной вере, читатель подумает, что Кураев прав. Он же, Кураев, через полемику с оккультистами «лучше понял православие». Ведь не случайно в Русской Православной Церкви его ныне представляют великим богословом. Но он не таков. Через полемику с оккультистами Кураев не только не лучше понял Православие, но и саму полемику с оккультистами ведет с точки зрения «учений», ничего общего с Православием не имеющих. По числу искажений православной веры о. диакон может смело соревноваться не только с Павлом Самосатским, но и с любым другим ересиархом древности.
Ересь пелагианства. Диакон А. Кураев исповедует ересь древнего еретика Пелагия, что грех нашего праотца Адама не перешел на его потомков. «Не стоит удивляться преемственности греха Адама. Дело не в том, что Бог карает всех за грех одного. Равно как и не в том, что мы все каким-то образом еще до нашего рождения ухитрились в Адаме и вместе с ним совершить его беззаконие (к чему склоняется западное христианское богословие» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, М., 1997, с. 154). Ссылаясь на русского философа С.Л. Франка, Кураев пишет, что «корректнее говорить не о «первородном грехе», а о «первородном бедствии» (Там же, с. 154). Также и в своей «Православной антропологии» Кураев пишет: «Моя природа не в обязательном порядке навязывается мне. Но она овладевается моей свободой по мере активности и устремленности последней» («Подворье», 1993, № 3, с. 4). Но это лжеучение Кураева к Православию никакого отношения не имеет. Православное богословие всегда ясно отличало собственно первородный грех, грех нашего праотца Адама, ставший причиной виновности пред Богом всех его потомков, от тех следствий, которые этот грех произвел в человеческой природе. «Первородный грех, – говорится в православном Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной, – есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поелику все мы тогда находились в Адаме, и таким образом чрез одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом» (часть 3, ответ на вопрос 20). «Поелику в состоянии невинности все люди были в Адаме; то как скоро он согрешил, согрешили в нем и все и стали в состояние греховное» (часть 1, ответ на вопрос 24). «А бременем и следствиями падения, – говорят Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере, – мы называем не самый грех.., но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его прослушание, как-то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле странствования, и напоследок телесная смерть» (член 6). Отвергая первородный грех, действительность его вменения нам, потомкам Адамовым, Кураев находится под анафемой Карфагенского Собора. Своим 124-м правилом Карфагенский Собор предал анафеме всех таковых мудрецов, отрицающих действительность первородного греха как вины пред Богом. Они преданы анафеме за хулу на Церковь. Ибо Церковь всегда крестила младенцев «во оставление грехов». Каких грехов, если младенцы не соделывают грехов? И если в грехе прародителей потомки не повинны, то получается, что над младенцами образ крещения «во оставление грехов» употребляется Церковью не в истинном, а в ложном значении. Это и отметил Собор. И далее засвидетельствовал: «Ибо реченное Апостолом: единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть: и тако смерть во вся человеки вниде: в немже вси согрешиша (Рим. 5, 12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхаго рождения».
Ересь Феодора Мопсуестского. Диакон А. Кураев исповедует также одну из самых гнусных ересей, осужденных когда-либо Вселенскими Соборами, – ересь Феодора Мопсуестского о том, что Господь наш Иисус Христос был подвержен внутренним искушениям и борениям со грехом. Это лжеучение было осуждено V Вселенским Собором в числе важнейших (митр. Макарий (Булгаков). Лжеучение Феодора о восприятии Христом поврежденной, удобопреклонной ко злу человеческой природы воспринял и проповедует в своих сочинениях и диакон Кураев. Человеческая природа, поучает Кураев, «ставшая, говоря святоотеческим языком, "удобопоползновенной ко греху", передастся одним ее носителем другому – от родителей к детям». «Так как же вырваться из этой спирали несвободы?», – вопрошает Кураев. И отвечает: «Чтобы "исцелить человечность", Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей Ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Но Ипостась Логоса не может создавать мир "фантастических логосов". И, значит, через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, с. 170).
Значит, по мнению Кураева, Христос воспринял на Себя удобопреклонную ко злу человеческую природу, влекущую Его ко греху. И Христос не творит греха только потому, что воспринята эта поврежденная человеческая природа в Ипостась Логоса, не соизволяющую на грех. Разве не слышал он анафему, которую Отцы V Вселенского Собора громогласно произнесли на Феодора Мопсуестского? «Если кто защищает нечестивого Феодора Мопсуестского, говорившего, что иной есть Бог Слово, и иной Христос, который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отдалялся от более дурного мало помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился… которые мудрствуют или когда-нибудь мудрствовали подобно ему, и до смерти остались в таком нечестии: то да будет анафема».
Экклезиологическая ересь (о принадлежности к Церкви грешников) яснейшим образом изложена о. Кураевым в том же номере «Русского Вестника». Отвечая на возражение оппонента его (Кураева) словам: «Границы самой Церкви... меняются ежеминутно», Кураев пишет: «Границы Церкви действительно меняются ежеминутно – потому что в своих грехах мы отпадаем от нее и воссоединяемся с нею в исповеди и Причастии. Очевидны ли границы Церкви? – Нет».
Да, отец диакон, границы Церкви очевидны. И грешники вовсе не отпадают от Церкви, согрешая. Святые Отцы еще в древнее время предали анафеме ложное мнение, что грешники не принадлежат к Церкви. Также и Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере поучают нас: «Веруем, что члены кафолической Церкви суть все, и притом одни верные, т. е. несомненно исповедующие чистую веру Спасителя Христа (которую прияли мы от Самого Христа, от апостолов и святых Вселенских Соборов), хотя бы некоторые из них и были подвержены различным грехам. Ибо, если бы верные, но согрешившие, не были членами Церкви, то не подлежали бы их суду. Но она судит их, призывает к покаянию и ведет на путь спасительных заповедей: а потому, несмотря на то, что подвергаются грехам, они остаются и признаются членами кафолической Церкви, только бы не сделались отступниками, и держались кафолической и православной Веры» (член 2). К Церкви не принадлежат только еретики и раскольники, при этом только те, которые или сами себя отлучили от Церкви, или отлучены Церковною властию. Как поясняет митр. Макарий (Булгаков): «Когда же говорим, что еретики и раскольники не принадлежат к Церкви, – разумеем не тех из них, которые держатся ереси или раскола в тайне, стараясь казаться принадлежащими к Церкви и наружно исполняя ее уставы; или – увлекаются еретическими или раскольническим заблуждениями по невежеству и без всякой злонамеренности и упорства: ибо очевидно, что они ни сами видимо не отлучили еще себя от общества верующих, ни отлучены властию Церкви, – хотя, быть может, и отлучены уже сокровенным судом Божиим» (Православно-догматическое богословие, т. 2, СПб., 1857, с. 156).
Я привел здесь только некоторые из ересей диакона А. Кураева. Отец диакон в своей полемике с оккультистами оказывается исповедующим и многие другие ереси, осужденные Соборами или Отцами, которые (ереси) могут увлечь тех, кто усвоит эти ереси через сочинения диакона А. Кураева, в вечную погибель. В конечном итоге отец диакон и те, кто увлечен его сочинениями, должны понять, что от полемики с оккультистами и прочими еретиками вовсе не уясняется православное учение. Более того, прежде чем вести такую полемику, самому православному полемисту должно твердо знать православное учение. Иначе от такой полемики чаще случается претыкание самого полемиста в ересь. Что убедительно еще раз доказывает о. Андрей Кураев своими сочинениями. |
