Ересь кочетковщины (часть1)
Журнал "Благодатный огонь" №1-1997 год
Священник Константин БУФЕЕВ
 Георгий Кочетков считается священником Русской Православной Церкви, но ведет весьма своеобразную духовную деятельность. С одной стороны, он внедряет в сознание верующих неправославные мысли, заимствованные им из протестантского (баптистского) представления о Церкви: об иерархии, о священстве, о таинствах. С другой стороны, эти свои чуждые представления он самочинно вводит в практику церковной жизни, порождая химеру: особую общность иерархически организованных людей, исповедующих себя православными (с принятием в известной степени традиционного благочестия), но несущих в себе отравленное еретическое сознание и ярко выраженные сектантские формы благочестия. Таким образом, о. Кочетков имеет облик ересиарха — теоретика и практика одновременно. Поэтому имеет смысл говорить не о ереси Кочеткова, а о ереси кочетковщины.
На фото: сектанты "отрекаются" от сатаны
Отец Георгий не представлял бы опасности для Православной Церкви, если бы его духовное движение имело тенденцию к отколу. Это был бы для Церкви наиболее легкий исход — появилась бы просто-напросто еще одна тоталитарная секта. Опасность кочетковщины именно в том, что их братство имеет установку не отрываться явным образом от Церкви, не рвать с ней, но действовать прикровенно внутри нее. О такой тенденции некоторых сект в древности — гностиках, каббалистах, манихеях, богомилах, катарах и др. — писал Л. А. Тихомиров в книге «Религиозно-философские основы истории» в главе «Тайные общества как орудие религиозной борьбы»: «Эти учения пытались с самого начала просочиться и в христианство, искажая и личность Спасителя и Его религиозное дело. Церковь лишь в самой напряженной борьбе отбилась от всех этих лжеучений, но они не исчезли и не прекратили своих попыток пробраться в Церковь или разложить ее.
Это тянется через всю историю христианства до сей поры, причем все эти лжеучения разнообразно трансформируются, но действуют по той же системе тайных обществ с различными степенями эзотерических посвященных... Так именно и шла, и продолжается борьба против христианства. Эта борьба против действительного Божественного Откровения и им указанных целей жизни созидает Противоположение Царства человеческого измышления и хотения Царству Божиему. Под прикрытием "тайны" учения в разных степенях посвящения в этой борьбе подрывается сначала авторитет Церкви, затем в ряды нарастающих отрицаний дело доводится до формулы нынешнего масонства — о жизни, верованиях и строе чисто «гуманитарных», построенных исключительно на человеческой мысли, с отбросом всякого Божественного Откровения».
Все сказанное справедливо и впрямую имеет отношение к кочетковскому братству «Сретение». Вот почему Русской Православной Церкви необходимо отгородиться, обособиться от зловредной ереси, обличив ее как чуждую апостольской традиции.
1. Неправославное представление Кочеткова о Церкви и церковной иерархии.
Посягание на отрицание сложившихся иерархических отношений и практическое введение чуждой иерархии
Кочетковщина имеет неправославное догматическое положение в своем основании. Наиболее откровенно эта ересь выражена в программном документе, опубликованном о. Георгием Кочетковым в его журнале «Православная община» (1991, № 1). Рассуждения церковного реформатора начинаются с признания несовершенным положения Церкви в обществе. При этом утверждается, что «главные препятствия собиранию церковных сил и средств надо искать внутри самих себя, внутри самой церкви» (с. 20).
Что же следует менять, какая главная помеха видится дерзновенному автору?
«Среди внутрицерковных препятствий в первую очередь надо назвать несогласованность между реальным устройством внутренней жизни нашей церкви и современными условиями и обстоятельствами жизни, окружающей ее. Другими словами, существует трагический разрыв между архаической и во многом отжившей формой устройства церкви, стилем ее внутренней жизни и характером и стилем той жизни, воцерковить, освятить и преобразить которую церковь призвана» (с. 20).
В этом почему-то видится не беда для мира сего, лишающегося спасения, но «наша главная беда» (с. 20).
И вот намечается путь спасения Церкви. Путь вполне революционный. Старое клеймится и объявляется отжившим И недееспособным, а новое предлагается, и все надежды связываются с ним. Что же есть старое и негодное? Читаем далее: «Современное устройство Православной церкви в основе своей остается, как и много веков назад, церковно-приходским и жестко иерархическим (то есть базирующимся на призвании хранить апостольскую преемственность "трехчинной иерархии" с тенденцией в сторону "четырехчинной"...)» (с. 21).
Итак, негодным в Церкви признается, ни много ни мало, ее устройство, апостольская преемственность и трехчинная иерархия!!!
Далее предлагается весьма тонкое и лукавое рассуждение: «Однако мы знаем (кто это «мы»? быть может, кто-то из святых апостолов или отцов Церкви? — о. К. Б.), что не всякая христианская церковная община есть обязательно приходская община. Приход имел — а значит, и может иметь — альтернативу в границах самой же Православной церкви. Этой альтернативой является также "община православных христиан" (именно она часто называется просто общиной), но организованная несколько иначе, чем приход, а по ряду важных моментов, касающихся жизни поместной церкви, отношений с отдельными ее членами и внешним мирам, даже ему противоположная» (с. 21).
Лживость и коварство приведенного рассуждения заключаются в том, что нововведение представляете я как известная и вполне невинная вещь. Известно как раз совершенно противоположное: что никакой альтернативы апостольской иерархической системе церковного устройства Православная Церковь не знала никогда и знать не может, «основания бо инаго никтоже может положити разве лежащего, еже есть Иисус Христос» (1 Кор. 3, 11). По крайней мере, Апостолы создавали уж точно не кочетковского толка «семьи-общины», а поместные Церкви, приходы. Апостол Павел писал Титу (1, 5): «Сего ради оставих тя в Крите, да недокончанная исправиши и устроиши по всем градом пресвитеры, якоже тебе аз повелех». Так что все дальнейшее рассуждение о. Кочеткова, равно как и вся его деятельность, будет иметь не Христово основание, ко дьявольскую подмену. Проследим за этим подробнее по авторскому тексту.
Внутренний принцип «семьи-общины» выражается лозунгом: «Люби Бога во Христе, а значит, и всякого человека, и поступай и думай как хочешь» (с. 21).
Здесь провозглашается все дозволенная «свобода» от церковной этической и аскетической дисциплины. Последняя фраза завершается следующим пассажем: община «стремится сохранить особый духовный Мир, свою Свободу и Единство с Богом и ближним, личностную Любовь к ним а сердечную Веру в них» (с 21).
Высота слога сравнима с пьянящими лозунгами Великой французской революции, а суть — в узаконенном обособлении от традиционного Православия и церковной иерархии.
Читаем далее: «обычно она не административная единица» (с. 21), то есть не имеет никаких внешних обязанностей ни перед кем.
Дальше — внимание!
«Она не знает деления на клир и мирян, ее руководители избираются самой общиной из своих членов и поставляются в ней же» (с. 21).
Сие означает, что новосозданная «община» не только возникает без всяких оглядок на реалии церковной истории, но и отрицает установившееся со времен апостолов иерархическое отношение в Церкви, пренебрегает им. Кочетков не раз пояснял в беседах, что если кто-либо из членов церковной иерархии — будь то епископ или священник — придет на молитвенное собрание «общины», он не займет там председательского места. Несколько коряво, но эта мысль, несомненно, выражена в статье, когда оговаривается возможность присутствия на «воскресниках» гостей: «Если они полные члены Церкви, в том числе имеющие какой-то сан (не без иронии это слово ставится Кочетковьм в кавычки. — о. К. Б.), то они, реализуя независимо от своего места в Церкви, пола и т. д. свое царственное священства, могут регулярно участвовать в молитве и проповеди наравне (подчеркнуто мною. — о. К. Б.) с членами общины» (с. 31).
Иерархическое лицо, облеченное саном (в кавычках!), уравнивается с «братьями и сестрами» даже в части проповеди и молитвы. Выходит, не для кочетковцев писал апостол Павел: «Прилежащии же добре пресвитери сугубыя чести да сподобляются: паче же труждающиися в слове и учении» (1 Тим. 5, 17).
«Семья-община в принципе неиерархична по своему внутреннему устройству, даже если в ней есть члены, рукоположенные в любую иерархическую степень...» (с. 31) На самом деле это ложь. «Семьи-общины» неиерархичны лишь в традиционном церковном смысле в силу того, что отрицают апостольскую иерархию. Фактически братство «Сретение» представляет собой весьма организованную иерархическую структуру. Во главе каждой «общины» имеется «глава семьи» (см. с. 32), именуемый «Пресвитером», различаются старшие и младшие братья, «полные» и «неполные» члены «семьи». Наконец, «главы», или «пресвитеры», всех «семей» имеют над собой единого главу — о. Кочеткова, который, таким образом, воспринимает на себя естественную функцию «епископа», как возглавляющего совет «пресвитеров» и созывающего ежегодный «собор» своего братства.
Таким образом, в кочетковщине отрицается не принцип иерархичности как таковой, но церковная апостольская иерархия для «православных общин» заменяется некоей новой иерархией с самим Кочетковым во главе. Подобными подменами занимались еще древние гностики, за что и были обличаемы святыми отцам и апологетами: «Что, если бы апостолы не оставили бы нам писаний? Не должно ли было следовать порядку предания, преданного тем, кому они вверили Церкви?» (Св. Ириней Лионский. Обличение и опровержение лжеименного знания. Кн. 3. Гл. 4)
Следующая фраза о. Кочеткова выражает, на наш взгляд, наиболее ярко его неправославное сознание: «Она (семья-община) — не часть, а церковное целое, если в ней, в единстве со всей Церковью, совершаются таинства, в том числе Крещение и Евхаристия» (с. 21).
При отрицании церковной иерархии, без благословения правящего архиерея, без, стало быть, легального антиминса — ставится вопрос о совершении таинства святой Евхаристии! Кто-то может спросить; неужели бесстыдная требовательность ересиарха доходит до того, что он полагает, будто «общине», которая отрицает церковную иерархию, Церковь доверит и благословит проводить Крещение и Евхаристию? Кочетков на этот вопрос отвечает решительно: да, и не только Крещение и Евхаристию.
«В такой общине, в прямой связи с евхаристическим собранием, должны совершаться все церковные таинства. Тогда председатель общины будет и настоятелем, и предстоятелем поместной церкви» (с. 32-33); «Семья-община... что наиболее желательно, Церковь в своей полноте» (с. 32; авторский слог приходится сохранить).
Здесь черным по белому изложена следующая сокровенная мысль: «община» стремится стать не только приходом, но поместной Церковью, чтобы проводить все, включая и епископскую хиротонию, церковные таинства. Все логично: «семьи» возглавляются «пресвитерами», Кочетков поставляет этих «пресвитеров», тем самым естественно принимая достоинство «епископское». А коль скоро это так, нет препятствий считать «семьи-общины» полнокровными поместными Церквами, совершающими все таинства. При этом мнения существующих поместных Церквей (например, Русской Православной Церкви) никто даже не спрашивает, существующая апостольская иерархия «общиной» нового типа просто игнорируется.
«Ее единственным Главой, под "каноническим" управлением Которого она находится, является Сам Бог во Христе через дар и дары Святого Духа» (с. 21). Вот так-то. Никакого канонического контроля и отчета ни перед кем. Лишь полнота прав и свобод. В такой степени прельщения не был, кажется, и сам Лютер. Все каноны отметены, предание упразднено, внешних авторитетов нет.
«Такая община внутренне уже может быть никак не связана с так называемым христианским государством и обществом, она может нормально жить, "плодоносить" и благотворить в любом государстве и в любом обществе» (с. 21–22).
Никаких обязанностей ни перед Церковью, ни перед государством и обществом. Как тут не «плодоносить»! Один вопрос остается неясным: что позволяет такой «общине» именоваться православной?
Тем не менее, главным пафосом статьи Кочеткова почему-то является априори неизбежность для Церкви признать легальное право его еретических «общин».
«Церковь и общество должны быть (прямо-таки должны! — о. К. Б.) заинтересованы в рождении и расширении подобных форм церковной жизни, ведущих церковь по пути обновления, а общество — к лучшей реализации прав и свобод и улучшению жизни своих граждан. Они могли бы этому процессу помогать, но пока достаточно, если они хотя бы не будут ему препятствовать» (с. 25). Какая вопиющая наглость! «Лишь бы нарождающиеся духовные-христианские церковные общины не приобретали сектантский характер, как это нередко случалось с ними в прошлом» (с. 25).
А здесь как раз вышла осечка. На воре шапка горит. Сектантский характер кочетковские «семьи-общины» имеют изначально. С самой своей задумки. С первого неблагословенного шага.
Уместно будет отметить, что рассматриваемая нами концепция уважаемого ересиарха не является его скороспелым и недодуманным умозаключением. Изложение в печати своих антицерковных взглядов он начал, по Крайней мере, за двенадцать лет до выхода в свет цитируемого нами первого номера своего журнала «Православная община». В 1979 году в «Вестнике РХД» (№ 128) под псевдонимом Н. Герасимов опубликована статья Кочеткова «Вхождение в Церковь и исповедание Церкви в церкви», а в 1983 году в № 140 под псевдонимом С. Т. Богданов — его же статья «Священство православных и баптистов». На последнюю статью не замедлил ответить известный американский богослов прот. Иоанн Мейендорф. Вот его мнение. «Мне кажется необходимым выразить не только некое удивление, но и решительное несогласие с основным выводом статьи. Я не буду останавливаться на неясных выражениях, объясняемых, вероятно, богословской неопытностью автора, а ограничусь главным... Я так решительно не согласен с выводами статьи С. Т. Богданова: принципиальное принятие двух параллельных форм церковного устройства — "синагогально-синаксарную" и "экклисическую" (зачем такие чудовищные неологизмы?). Деление это неприемлемо принципиально, так как Церковь — одна, а выделение "синагогально-синаксарного" устройства для особой группы "уже усовершившихся и осветившихся" было бы своеобразным гностическим элитизмом. Формы такого элитизма известны с древности и всегда отвергались "кафолическим" христианством... Но говорить, что "экклисическое" устройство с его догматами, канонами, чинными уставами, апостольской преемственностью иерархии и т. д. есть как таковое всего лишь ветхозаветная реальность", неверно и опасно и даже, с православной точки зрения, чудовищно» (Заметка о Церкви // Вестник РХД, № 141).
Помнится, в личной беседе о. Георгий Кочетков говорил мне, что о. Иоанн Мейендорф его «не смог понять». Мне представляется, что как раз смог и ответил «не в бровь, а в глаз».
Несколько утешает о. Кочетков читателя тем, что расхваливаемые им «общины» являются пока неполными, «ибо в них не совершается Евхаристия» (с. 29), но всего лишь говорит о «полулитургических агапах», являющихся «литургией после Литургии» (с. 32). То есть конечной своей цели он пока еще — слава Богу! — не достиг.
2. Еретическое «оглашение»
Кочетковское «оглашение» всегда представляется как насущное церковное дело.
Но это всего лишь маскировка и обман. По сути своей, это «оглашение» вводит человека не в Церковь, а в секту, в еретический кружок, в тайное общество, в антисистему, где, по выражению историка Л. Н. Гумилева, действует «ложь как принцип». Беда в том, что и для неофитов, и для церковной иерархии, и даже для самих кочетковцев «катехизация» преподносится как научение основам Православия. Попытаемся разоблачить эту ложь.
2.1. «Оглашение» как механизм «рождения» новых «общин»
Весьма странной должна представляться следующая мысль: «Община как особая духовная целостность в церкви не организуется, а родится» (с. 24).
Привычна говорить о духовном рождении человека в таинстве Святого Крещения. Допустимо говорить о рождении Церкви в день сошествия Святого Духа на апостолов. Но что такое «рождение общины», тем более столь чужеродной по отношению к Церкви? Из текста это остается совершенно неясным. Однако автор этих строк лично присутствовал при «рождении» трех кочетковских «семей-общин» (6, 9 и 10-й), и я могу пояснить для непосвященных, что в трех засвидетельствованных мною случаях вопрос о «рождении» новой «православной общины» положительно решал лично о. Георгий Кочетков.
Рассмотрим более подробно, что думает о духовном воспроизводстве своего братства сам ересиарх.
Во-первых, каждая «семья» имеет возможность расти: «Семья на своем совете может принимать в свой состав новых полных и неполных членов. Окончательное принятие полных членов происходит через полноценное — и не в качестве гостя — участие в семейном обеде-агапе» (с. 33).
Во-вторых, «если община слишком возросла, то она, подобно клеточкам единого тела, может делиться. Это должно происходить добровольным и естественным, но не "административным" образом. Процесс деления семьи-общины завершается с определением личного и ответственного членства в каждой, когда уже каждая семья сама может проводить свои агапы и другие встречи...» (с. 33) .
И наконец, в-третьих, «новые семьи могут рождаться не только через деление прежних, но и на счет образования новых, как бы "с нуля"» (с. 33). Первые две возможности не требуют пояснений. А третий способ — «рождения с нуля» — имеет в своей основе механизм «оглашения». «Оглашение» служит для подготовки группы к посвящению в «полулитургическое» таинство «агапы». «Община» считается «родившейся», если ее члены достаточно подготовлены «оглашением» к тому, чтобы добровольно и сознательно проводить закрытые встречи-«агапы». На первых порах, разумеется, «агапы» проходят под надзором и при помощи самого Кочеткова и «старших братьев», а в перспективе » самостоятельно. Таким образом, в кочетковщине «оглашение» является средством превращения малоцерковных православных людей и людей нецерковных в членов их духовного еретического движения.
«Оглашение» признаны проводить специально подготовленные «катехизаторы» кочетковской так называемой Московской высшей христианской православной школы. У автора этих строк в трудовой книжке даже имеется запись о том, что он был тьютером-катехизатором МВХПШ при РОУ.
Могут также проводить «оглашение» и отдельные «общины» в полном или частичном своем составе. Так, каждая «семья-община» в принципе способна ежегодно (а при желании до двух-трех раз) «рождать с нуля» новую подобную себе «общину». Система воспроизводства автономна и практически не зависит от внешнего влияния, поскольку «огласительные» собрания обычно проходят по домам, на квартирах самих «оглашаемых». Численный рост кочетковцев определяется исключительно потребностями и возможностями их братства.
С увеличением численности «оглашенных» и организованных в «семьи» людей еретическая антисистема кочетковщины как раковая опухоль разрастается в Церкви. Для Православия это представляет смертельную угрозу, поскольку ядовитое отравление распространяется тихо и неприметно. Секта паразитирует на церковном теле, имея тенденцию, если ей будет позволено, поразить все тело. Мы отнюдь не преувеличиваем, ересиарх сам не скрывает этого. «Пусть пока еще церковные приходы — отнюдь не самые демократические организации, из-за сохраняющейся жесткой, а подчас жестокой, давящей христианский дух и смысл иерархичности и отсутствия в них в большинстве случаев даже элементарной общинности. Пусть время гласности в церкви пока еще только начинается... Но коли есть среди христиан явное осознание того, что подлинная демократизация и гласность, единство народа и общества необходимы не только обществу и государству, но и церкви — значит, успех придет и "победа будет за нами"» (с. 29).
2.2. Цель «оглашения» — подготовка к мистерии «агапы»
Кочетковщина представляет собой ересь не «чистую», а синкретическую. Поэтому и «оглашение», помимо общего экуменического настроения, подготавливает людей к эклектическому сознанию и благочестию.
«Оглашение» выдается за научение Православию, а на деле насаждает навык сектантского (баптистского) благочестия. Именно через «оглашение» в новообращенных людей вливается яд привычки молиться неканоническими текстами. Тот самый вид молитвы, о котором в книге «Невидимая брань» писал блаженный старец Никодим Святогорец в главе «О молитве своей, самим молящимся слагаемой»: «Да не соблазнит тебя желание без сказанного внутреннего позыва и нуждения слагать самому свои молитвы. Ты можешь очень умную сложить речь к Богу, но это не будет молитва, а сочетание слов и мыслей без духа молитвенного. Не делай так. Без тщеславия и самомнения не обойдешься, а эти порождения заглушают молитву настоящую и подавляют ее».
Однако в кочетковщине мнения и духовный опыт святых отцов не в почете. Традиции Православия малоизвестны и не популярны. Кочетков предлагает взамен свою концепцию, которую рекламирует в журнале «Православная община» (1991, № 3) в статье. «Возможная система оглашения в Русской православной церкви на современном этапе». Характерной чертой рекомендуемой методики является обучение молитве не канонической, но вольной, молитве своими словами. Вот обязанность, которую о. Кочетков вменяет «оглашаемым»: «Ежедневно молиться, чтобы ни один день жизни не ушел бесплодным пред Богом и ближними. Для этого можно, и даже нужно, использовать так называемую свободную" молитву своими словами, которая не может быть ограничена никакими обстоятельствами места и времени. Свои слова могут казаться (и быть) очень примитивными, но для начинающих это не страшно. Важно не привыкать к распространенному сейчас среди христиан духовному потребительству и научиться различать, какая молитва доходит только до потолка", то есть "до первого неба", какая — "до второго неба", то есть имеет лишь магическое действие, а какая — "до третьего неба", то есть до Божьего жилища, принося соответствующий плод — личный ответ Бога в сердце, изменяющий не только настроение, но и внешнюю и внутреннюю жизнь» (с. 27).
Кто из церковных учителей когда-либо учил подобной молитве? Не цинично ли звучат слова, что «для начинающих это не страшно»? Думаю, что я не сильно ошибся, назвав такую школу молитвы «растлением малолетних» (см. статью «Повеждь Церкви» в газете «Православная Москва», 1995).
Но дело не пускается на самотек, на усмотрение лишь самих «оглашаемых». Каждая «огласительная встреча» приучает и прививает к такой молитвенной практике: «Перед началом и в конце встречи необходима молитва катехизатора (лучше свободная то есть своими словами, и краткая...)» (с. 30).
«Свободная» — чтобы научить, а «краткая» — чтобы не переборщить. Итак, обманутые «оглашенные» в течение нескольких месяцев своей «катехизации» вполне по-баптистски усердно тренируются в жанре «свободной молитвы» ежедневно наедине, а на еженедельных собраниях учатся этому у старших братьев-катехизаторов. Зачем? А нужно это для того, чтобы завершение «оглашения» могло бы стать для каждого посвящением в мистерию «этапы». «После совместного причастия всех, в том числе крестных и катехизаторов, надо праздновать Крещение, устроив духовную "трапезу Любви" (агапу), начинающую "литургию посла Литургии". На ней можно и петь, и молиться, и свободно общаться» (с. 31).
Обратим внимание на то, что первая «агапа» устраивается не по случаю или по желанию, а как запланированное духовное мероприятие, закономерно венчающее "оглашение». Поскольку первая «агапа» является актом сакраментальным, посвящением в святая святых кочетковщины, «свободно общаться» на ней можно лишь в тех пределах, которые будут отпущены старшими братьями и самим Кочетковым. Но даже если иметь в виду, что под молитвой в читаемом контексте следует разуметь молитву «своими словами», сказанное может восприниматься как невинное и даже располагающее. В самом деле, разве грех праздновать совместно групповое крещение и первое совместное причастие?
В качестве ответа на этот вопрос опишу свои личные впечатления от первой «агапы».
Моя группа «оглашения», так называемая будущая «6-я семья», вкупе с другой, параллельной группой (5-й) в полном составе, человек около тридцати, приехали на праздник Троицы в подмосковный храм, где служил дьяконом Георгий Кочетков. После завершения богослужения и общего причастия мы дождались вечернего времени, пока не разошлись все служители храма. «Агапа» проходила в доме причта. Никто из нас заранее ничего не знал и не ожидал. Кочетков в дьяконском подряснике раздробил девятичинную просфору и раздал каждому по куску, целуясь троекратно и обмениваясь приветствием: «Христос посреди нас — и есть и будет!» После этого с теми же возгласами и целованием пошла по кругу чаша с вином, причем ее передавали друг другу последовательно братья и сестры. Предваряющая долгая молитва Кочеткова, разумеется вольная, равно как самый серьезный сакраментальный настрой человек пяти старших братьев-катехизаторов не позволили никому уклониться или помешать торжественному священнодействию. После была трапеза, во время которой мы узнали, что совершенный обряд — важный, «восполняющий» Евхаристию, но не всем известный. «Восполнение», кратко говоря, заключается в том, что в храме, дескать, невозможно проявить братскую любовь, а она есть основа христианства. В конце трапезы настал самый главный и вдохновенный момент, когда Кочетков начал, сидя за столом, читать экспромтом довольно долгую и, помнится, утомительную молитву над чашей с вином и, отпив, передал ее по кругу соседу, одному из старших братьев. Далее чаша двигалась по кругу так, что каждый произносил «от избытка сердца» свою молитву, отпивая в конце по три глотка. Конец речи каждого запечатлевался всеобщим возгласом «аминь!». Не сумевших вслух помолиться не оказалось.
Это было некое посвящение, которое принял каждый из нас добровольно, лишь по доверию «катехизаторам» и друг другу. Во время полугодового ««оглашения» ничего подобного не объявлялось и не обещалось. Фактически обманом мы оказались вовлечены в ритуальное действие, о существовании которого никто не предполагал. Что-то удерживало и не позволяло уйти и больше не прийти. На психическом уровне, вероятно, это проявилась полугодовая обработка сознания на «огласительных» встречах. Недаром же о. Кочетков писал: «Очень важно, чтобы во время катехизации у оглашаемых возник дух общности, доверия, открытости и взаимопомощи, неравнодушия к другим оглашаемым, а также ясное чувство церковности их жизни, нового этапа их воцерковления» (с. 30).
Спору нет, общность, доверие и открытость воспитываются «оглашением» неплохо. Но вот насчет «воцерковления» — это вопрос. И ответ на него должен быть дан решительно отрицательный. «Оглашение» действительно рождает «общину», но общину не православную, а «агапическую». Кочетковская злостная закваска заквашивает всех, кого может охватить, но только не духом Христовым. Вовлекает не в Церковь, а в еретическую секту кочетковщины. Читать далее |
